— Тогда уж добавьте «доктор наук», «врач высшей категории» и прочую лабуду, — сварливо сказала Елена.
Она помолчала, глядя на меня. Я стоял тихо, ничего не говоря.
— Ну… — я заколебался. — Наверное. Я могу передать ему, что вы хотите поговорить.
— Главное, что вас не обижают, — сказал я.
Я остановился и увидел спешащего ко мне от памятника Есенину человека, одновременно нелепого и трогательного. Андрей, литературный бомж, кочующий между памятниками поэтам, оделся по погоде и даже с некоторым шиком: почти чистые бермуды, яркая рубаха с закатанными рукавами, повязанный вокруг шеи пёстрый платок. Немного портило впечатление то, что он был босиком и что ему стоило бы постричься с год назад.
Я отпустил её. В голосе хранителя не было ни злости, ни ярости, только боль.