Амадей густо намазал хлеб клубничным вареньем и хищно вонзил в него клыки.
Песня привязалась и прилипла, поэтому, когда он ехал к Ярославскому вокзалу, продолжал повторять себе под нос: «Пора бы уже, ох, пора бы…»
Ева вздохнула. Варфоломей вылил из ее чашки остывший чай и налил новый. Бесов слышно не было. Пока Ева говорила, они незаметно перебрались на кухню и расселись на плите, подперли щеки трехпалыми ладошками и развесили уши.
Ева порылась в комоде, и повязка нашлась. Она никогда ее не использовала и вообще купила в минуту шопингового умопомрачения, но вещица была очень приятная: из нежного розового шелка, с вышитой надписью «Sleeping beauty», то есть «Спящая красавица».
Ева поцеловала черта в щеку и потерла кончик его рога.
— Вообще-то здесь ресторан, и просто так сидеть нельзя, — сказала Анжела, демонстрируя истинное лицо гостеприимства московских кофеен.