Правда, Ева об этом даже не подозревала. После ухода газовщика она честно пыталась заниматься рутинными делами, но в результате обнаружила, что сидит в Интернете в поисках костюма для предстоящего маскарада. Или, как говорили черт и ведьма на старинный манер, «маскерада».
— Варфоломей, не многие могут позволить себе такой комфорт. Не кисни, привереда. Ты уже пробовал икру? Во-во-во… берешь и запиваешь шампанским. Отлично, правда. И расслабься, отдайся ощущению полета… Мой друг любезно предоставил нам свой самолет. На самом деле он мне здорово обязан, но все равно люди еще склонны к душевным порывам.
— С тобой все в порядке. Правда, ты не должна была это увидеть. Понимаешь, я черт.
Варфоломей кивнул. Голос Евы звучал усыпляюще. Незаметно для себя черт задремал и словно бы покачивался на волнах спокойствия. Своей шуткой он остался втайне доволен, и теперь спал и улыбался. Вдруг ему показалось, что земля дрогнула, завибрировала. А потом раздался потусторонний звон.
Варфоломей собирался прийти к девяти часам: так они условились, а значит, времени, чтобы подготовиться, было достаточно. Ева решила придумать достойный ответ на борщ. Взыграла кулинарная гордость. Не то чтобы она совсем не умела готовить, просто когда живешь одна, нет никакого стимула это делать.
Через тринадцать месяцев в московском род доме номер пять Ева родила чертенка. По спинке младенчика проходила полоска длинной черной шерстки, кожица была смуглая, словно он провел на пляже последние девять месяцев. Глазки янтарно-желтого цвета с любопытством смотрели на новый мир. Очень серьезно и осмысленно.