В зале у шестов извивались танцовщицы. Вот откуда была слышна музыка.
— Глаза бы мои его не видели. Где-то пропадает. Сказал, что у него важные дела, скотина безрогая. Прибежит весь в мыле, сметет со стола все, что я приготовлю, и снова убежит быстрой рысцой. Ух! — Вера замахнулась на невидимого Амадея. — Но я-то знаю, ему просто лень готовиться к приему. Все на мне, как всегда. Съедутся гости, тогда-то он, голубчик, и появится. И будет расхаживать гоголем, бодрый и веселый.
— Мама, — сказала Ева, — ты не слышала утром ничего странного?
— Возглавишь Совет, когда это все закончится? — поинтересовался Амадей.
Варфоломей едва успел поймать пролетающую мимо чайную ложку.
Акушерка повидала всяких младенцев, но такого видела впервые. На лбу мальчика было два твердых бугорка, словно на этом месте собирались вырасти рожки (а они и должны были, сын пошел весь в отца). Но самое главное — хвост. Хвост радостно вилял и изворачивался. Иногда скручивался в колечко. Доктор замер и уже прикидывал, кого позвать, чтобы быстро купировать это безобразие, но Ева не позволила.