– А… – Мэтресса помолчала, продолжая выкручивать себе пальцы, потом неуверенно, словно боялась, что ее неправильно поймут, спросила: – А как там Истран?
– И только-то? А все остальное? В законодательной власти бардак, исполнительная власть занимается исключительно выколачиванием налогов и постоянным повышением благонадежности граждан. Экономика шатается на подпорках. Президент – дурак и трус с манерами истеричной бабы. Армия – сброд подонков и мародеров, избравших военную службу, чтобы не работать и безнаказанно грабить. То-то они который год не могут справиться с повстанцами… Ваши граждане не то что правительству, а даже в богов верить перестали. У вас на роль религиозного символа не нашлось никого поприличнее первосвященника Сальваторе? Или вы думали, о его милых шалостях никто никогда не узнает? Словом, надо быть идиотом, чтобы рваться к власти в такой стране.
– С какой работы? – уточнил региональный координатор, терпеливо пережидая бурные приветствия. Обниматься с Толиком ему совершенно не хотелось, даже твердо зная, что гомосексуальные пристрастия собеседника распространяются только на эльфов. А вот чего действительно хотелось Максу, так это выдрать лоботряса, чтоб не строил из себя сапера-самородка…
– Он хоть читал? – проворчал Рельмо. – Или у него в такие периоды и читательские способности отключаются?
– Кантор, напряги память получше, это очень важно. Где ты мог видеть этого господина? Не можешь вспомнить, где видел, попробуй вспомнить голос. Повторяю, это не просто важно, это жизненно важно.
– Все равно у меня сердце не на месте, – тяжко вздохнул печальный принц. – Шеллар, а ты не мог бы сам поговорить с Эльвирой? Она решительно не желает меня слушать, прогоняет прочь, и даже воздействовать я на нее никак не могу. Сам же подарил ей экранирующий амулет, чтобы она не чувствовала себя зависимой… А теперь я от этого страдаю. Поговори, а? Ты же ее король, она должна тебя выслушать.