Оставшись без увеселительной моральной поддержки, то есть Толика, пострадавшие мужчины опять затосковали. Кантор угрюмо молчал, прижавшись к Ольге и обнимая ее как утопающий – спасательный круг. Элмар в шестой раз повторял публичное покаяние в своей последней пьяной выходке позавчера на коронации, а прекрасная нимфа сочувственно гладила его по плечу и что-то шептала на ухо. Наверное, советовала пойти домой да полечиться подобающим образом, но страдающий принц-бастард даже не слушал разумных советов. Как Ольга уже знала, всякая депрессия у Элмара сопровождалась убийственным чувством вины и потребностью как можно громче страдать и раскаиваться. Одним из обычных в таких случаях заявлений было: «Не желаю, чтобы меня утешали, я не стою ваших утешений, я такой и сякой, и вообще, меня надо наказать, а не утешать!»
– Хватай его, – Доктор кивнул на варвара, – и тяни на себя изо всех сил.
– Разве Мафей вам не рассказал?.. Он ведь должен был…
«Нет ничего хуже отважного воина, с которым приключается приступ немотивированного страха, – невольно отметил король. – Он так стремится сохранить лицо, что его демонстративная смелость начинает граничить с безрассудством. Ведь прекрасно помнит, что с ним было в прошлый раз, но рвется на подвиги, лишь бы никто не заметил, что на самом деле он боится».
– Монтилья и Мартинес? Это «Красная колонна»? Очень подходящие клиенты для советника. Надеюсь, ты не успел наделать глупостей?