— Ты не мог бы сходить за моим палантином? Я его вместе с плащом отдавала.
С покупкой продуктов он справился куда быстрее и бодро порысил обратно в лабораторию. И перед самой дверью, как на грех, налетел на своего куратора.
— Ещё бы! Сидел умничал больше всех, головы на меня не повернул, мемекнул что-то — и давай дальше вещать! — в её голосе мелькнула обида. — Если ты думаешь, что я со скуки пошла ёльфов клеить, — то нет, твоя репутация не пострадала, не волнуйся.
— А я сверху, — хмыкнул Рум. — Я понял. Считай, что мне так захотелось. Жарко.
— Не одному, конечно, — ухмыльнулся главдоз. — Пожар — почти вылитый Баз в детстве. Смутно помню одну ёльфийскую даму из посольства, с которой сиятельный в своё время закрутил бурный роман… как оказалось, вот с такими «замечательными» последствиями. А этот велеречивый фанатик действительно брат Пожара, младший сынок той дамы, кто бы мог подумать. Эх, Тьенушкин энтузиазм бы да в мирных целях! Преступников там перевоспитывать или ещё куда… Но то уже не наша забота, а басилевса.
Ждана почти лежит на сиденье, её лицо уже не бледное, а какое-то серое. Руму захотелось взвыть от бессилия.