— Почему ты назвался еврейским именем, а не христианским?
— Мама… — в ужасе жалобно прошептал и еще раз притронулся ко лбу, сразу заорав от боли. — Твою же душу в качель… не сплю же…
Вина не употребляли, ограничились ледяным сидром. Он вообще, как я заметил, здесь за воду идет.
Старик отворил мощную, окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.
Де Суаж прикрывался щитом, выглядывали только глаза, меч он держал, согнув правую руку и направляя клинок на противника.
— Тук, иди сюда! — позвал я шотландца и, когда тот подошел, приказал: — Стяни с него камизу.