Крови, конечно, натекло порядочно, но сама рана была глубиной всего несколько миллиметров, хотя и пересекала грудь наискосок до самых ребер.
— О-о-о… — Я тут же отодрал ногу у запеченного гуся и отхватил добрый кусман.
— Рутьеры, сын мой. Они, безбожники. Прости им Господь их прегрешения… — У монаха синел под глазом здоровенный бланш, на лбу запеклась кровью длинная ссадина, но он выглядел бодро и постоянно улыбался. Такой приятный в общении дядька.
— Я тебя не выдам, не выдам, никогда… — Принцесса разрыдалась. — Ты мой, только мой… Я тебя так долго ждала…
— Как? Тебя не презирают твои соплеменники за измену вере?
— М-м-мама… оч-чень холодно… — Из озера выскочила Кармен и запричитала, стуча зубами.