По мере нашего продвижения стали доноситься хулительные вопли.
Я посмотрел на лейтенанта. Простодушное лицо, совсем молодой, а хитрить пытается…
— Я не торгуюсь, шевалье, — сделал скорбное лицо. — Я вижу, что вещь стоящая.
Де Граммон заревел, выпрямился и вслепую наотмашь махнул фламбергом, едва не снеся мне голову.
Описывать, что мы вытворяли, нет нужды, могу только сказать, что Амира оказалась не в пример искуснее своих товарок, хотя по сравнению с современными путанами — сама невинность.
А вокруг природа поражала благолепием, громадные дубы перемежались молодой порослью, воздух казался нектаром, серебряным звоном журчал ручей, прыгали по веткам и чирикали разноцветные птички. Парадиз, одним словом.