Но тренироваться я не бросил – лишь подождал, пока боль немного пройдет. В этот раз травма почему-то не разозлила меня, а, наоборот, настроила на благодушно-философский лад.
Пару секунд я смотрел в наполненные ужасом глаза человека.
Старик некоторое время рассматривал меня пристальным взором, заставляя слегка нервничать.
Достав из поясного кармана еще один флакон, я показал его жрецу.
– Ну… – Каро неопределенно покружил в воздухе рукой, – во всех смыслах, пожалуй. Это же самый оживленный и большой перекресток жизни.
Я мчался по темной ночной дороге, лишь изредка освещаемой неверным светом проглядывающей сквозь плотные облака луны. С левой стороны простирались дышащие тишиной и умиротворенностью болотные топи, украшенные почти не различимыми в темноте черными стволами мертвых деревьев, справа виднелась ровная степь, теряющаяся во мраке. Я, пришпоривая лошадь, то и дело оглядывался назад, туда, где постепенно таяли в ночи очертания большого города.