– Анри в отчаянии. Неудачно вложился в балканские облигации и едва не обанкротился. Теперь хватается за любую соломинку.
Я обреченно вздохнул и отправился в костюмерную. Та располагалась рядом с гримеркой и комнатой отдыха танцовщиц, из-за дверей доносились радостные женские голоса и смех. Тут же толпились особо рьяные поклонники, издали за ними приглядывал невозмутимый, будто сама смерть, Лука. Он кивнул мне, я кивнул в ответ и прошел в костюмерную.
– Не совсем, – покачал я головой. – Позвольте, мадам…
Виктор оставил попытку обернуться и лишь покачал головой.
В лектории продолжали грохотать выстрелы, и не было никакой возможности понять, кто с кем ведет там бой, но все же я спускаться с опустевшей крыши не стал и залег за коньком с биноклем в руках. Люди разбегались, полицейские и гвардейцы пытались навести порядок, помогали раненым, сдвигали заграждения, выставляли оцепление.
Повязав вызывающе яркий шейный платок, я переложил деньги в новое портмоне, а все оставшиеся после Пьетро Моретти пожитки собрал в холщовый мешок. Затем нацепил кепку, серую, под стать костюму, запер за собой дверь и по узкой темной лестнице спустился на первый этаж.