– Дядино тело нашли потом в здании суда, мы с тетей его вчера похоронили, – продолжила девушка.
«Ультамит, вероятность попадания семьдесят процентов».
– Вот это да! – Радостный Добрячков подошел сзади к массирующему виски парню и похлопал его по плечу. – Наглядно получилось… Умыли мы их, Илюха, как есть умыли. Пятерых из дюжины приземлили. С ходу и без потерь. Да тебе в бою цены нет, парень. Что морщишься, болит что-то?
– Илья, если ты из-за несчастной любви решил назло мамке отморозить уши и не лечиться у Аи, то дело твое. Значит, тебе просто наплевать на судьбу поверивших нам двухсот человек, и ты решил утащить с собой весь хирд в могилу. Не лечись, пусть щиты снова рухнут в бою, и нас всех пожгут или разорвут на куски. Твое оскорбленное достоинство важнее всего.
– У нас их нет, – отрицательно помотала головой Ая. – Это у людей есть бомбы с удушающими аэрозолями и разная нервно-паралитическая алхимия. В Крейсе особые маги владеют заклинаниями массового отравления и болезней. Но на войне такое пока не применяли. Довоенная конвенция о взаимном отказе людей и неодов от «запредельного ужаса» запрещает использование подобного оружия.
– А жизнь гражданских ничего не стоит, не так ли? Особенно если они люди? – прищурился Добрячков.