– Пустите переночевать? – тем временем спросил Волин.
– Я пойду, раз все в порядке? – негромко спросил тот.
– Чего это ты приуныла? – спросила Белка, у которой вид был не лучше. Мы опять остались в одиночестве – сладкая парочка растворилась на танцполе, где то и дело мелькало счастливое лицо Лельки, а Соня носилась за другими столами, что не могло не радовать, ибо шуму от нее больше, чем пользы.
Таверна уже опустела, ночь на дворе. У своей комнаты я оглянулась на коридор – вон дверь, за которой лесник ночует. Интересно, он там?
Закрытые глаза, медитативный транс. Иди ко мне, Ветерок. Посмотри на траву ближе, еще ближе, покажи мне ее истощение в свете колдовских и жизненных сил.
Может, он спустился за завтраком? Внесет сейчас поднос, такой гордый и счастливый, и глаза будут сиять, как ночью, а губы будут улыбаться. А после завтрака можно поговорить, решить, что дальше. Чего он опасался, не решаясь подойти? Так и не решившись признаться? Нужно объяснить, что он зря боялся, что я уже простила его, совсем все простила, как иначе? Он же должен понять? Ведь он наверняка испытывает похожие всепоглощающие радость и любовь. Ничто другое не важно, когда в груди горит этот огонь.