В общем, девчонки быстро научили меня жизни: как готовить на общей кухне, потому что столовых в АТМа не было, из общепита имелись только городские трактиры, но студенты не любили тратить лишние монеты. Научили пользоваться местными предметами. К примеру, ручки тут были из дерева, которое колдовским способом исписывалось золой, пока не оставался один огрызок. Такой самосгорающий карандаш, я бы сказала.
Но решать с помощью монетки нечестно. Потом можно свалить все неприятности на случай, который подсказал, что делать. А я не привыкла сваливать решения на других. Итак, у меня два варианта. Отпустить Федора – это было бы честно по отношению к нему, но я, возможно, без его плеча просто скукожусь и засохну, или выйти за него замуж и нарожать ему детей. Он будет хорошим отцом и мужем, а мне, давно решившей, что останусь бездетной, просто нужно сменить приоритеты.
Книги были объемные и тяжелые. История, похоже, в Эруме компактностью не отличалась. Но на предложение Федора помочь пришлось ответить отказом. Пока достаточно в моей жизни суеты и путаницы, чтобы вводить в нее новое действующее лицо.
Он отступил, как будто мы вели дуэль и он сдался раньше, чем пришло время стрелять. Правильно. Топай давай впереди, держись как можно дальше, чтобы даже ненароком мне не пришлось оказываться близко. Не хочу.
– Нет, что ты! Просто… просто пытаюсь пояснить, что он совсем не такой уж злодей, в нем есть и хорошее.
И ответить нечего. Рот раззявила, как школьница, и молчу. Наверное, впервые вижу, что она действительно старше меня. Не по возрасту, а по мудрости, по взгляду житейскому. Я ведь все за месть ратую, да за вечный крест, который носить до смерти, не сносить. А она – за прощение.