Действительно, совсем плохая стала, раз не подумала о первом же подходящем объяснении.
Окно с узким подоконником выходило во внутренний двор, сейчас темный и пустой. На чистом темно-синем небе светили звезды, в некоторых домах горели тусклые огни, из таверны доносилась еле слышная музыка. Все это было так далеко, так инородно.
В крошечной комнате у входа сидела женщина с вязаньем в руках, ее блестящие спицы торчали под таким углом, что вот-вот воткнутся в лицо, но женщину это не смущало.
– Можно нам баню истопить? – спрашивает лесник. – У меня ведь нет бани, толком и помыться не вышло после земли порченой, до сих пор все в пыли да гнилье.
Если бы не работа, он пошел бы меня провожать. Не знаю почему, но я не люблю, когда он меня провожает, это меня гнетет, как будто ноги свинцом наливаются и тебя привязывают к двери, сажают под решетчатый колпак, где держат преступников.
– Что? – Белка сдернула с меня шапку. – Ты чего делаешь?