Глаза закрываются и видят как наяву… Как его руки разворачивают тряпицу с брынзой и помидорами, как встряхивают теплое одеяло, которое пахнет им. И поверх всего какой неутолимой жаждой наполняется его лицо, когда он тянется меня поцеловать.
К вечеру похолодало. От тишины болели уши, от напряжения и необходимости постоянно отслеживать колпак, болела голова. Глаза слезились от пыли и попыток рассмотреть хоть что-нибудь живое.
Ай! В спину так сильно толкают, что боль взорвалась, как будто в меня попала огневойка. Нет, только не это… Судорожное мельтешение рук… это я ими так машу? Пронесло, это не огневойка. Это Волин, он ничего не говорит, губы сомкнуты, но он что?! Снова со всей силы толкает меня. Мышцы как по команде отмирают. Рядом с нами останавливается еще один парень, рыжий, что-то говорит, я по-прежнему не слышу. Зато теперь могу идти, вернее – бежать, туда, к выходу, подальше от этого… не знаю, что это такое происходит, но лучше оказаться как можно дальше!
Волин давно не заглядывал наперед. Просто спасибо за подаренный отдых.
– Врешь, не поняла, – наставила она на меня нож, с которого капал ягодный сок. Забавная какая.
Но, обладая колдовской мощью Первого сына, я смогу получить другую профессию, более денежную, более важную. Смогу сделать свою жизнь достойной.