Нервно подтянула к себе старинный гримуар, закрыла его и погладила обложку, делая вид, что я тут вообще ни при чем, случайно мимо проходила.
К ничего не подозревающему некроманту крался… енот. Обычный такой енот-полоскун. Тоже у меня живет, да.
Та злится и подпрыгивает на месте, так как хоть швабра тоже нематериальная, но приятного мало, когда всякие непонятные личности тычут в дорогущие туфли хозяйственным инвентарем.
Генофонд, блин! Маменька уже подбирала этот самый генофонд, когда планировала меня — наследницу рода. И что? Кто мой отец, я и приблизительно не знаю, лишь догадываюсь, что какой-то сильный и красивый ведьмак. Слабого бы мама не выбрала из-за того самого пресловутого генофонда, а красивый, потому как внешность для девочки очень важна. Плюс она не подпустила бы к своему телу непривлекательного мужчину. А их было немало, я видела всех ее ухажеров. Нет, в дом она никого не приводила, отчима у меня не было. Все романы происходили где-то на нейтральной территории.
— Арина? — Даже терпеливый Василий не выдержал.
— Родилась я такой, батюшка. Вижу многое, чувствую еще больше. И умею немало. А такие… Они тоже хорошие. Нет, есть, конечно, всякие и между нас. Но ведь и среди простых людей много таких, кому лучше было бы не рождаться. Убийц, садистов, маньяков… Не нужно нас осуждать лишь за то, что мы имеем особые способности. Тот же Теодор… Он некромант, англичанин, и при этом верующий католик. Он сам не убивает, нежить упокоить может или очищает то, что сотворили другие, чтобы вред для окружающих убрать. Вы ведь знаете, наверное… — Я стушевалась, не зная, что можно говорить, а о чем лучше даже не заикаться.