– Сестрица, что такое? – удивилась княженка и, чего там, испугалась.
– Тихо, – Велька быстро освободилась от объятий, когда до кметя было три шага, щелкнула пальцами, в мыслях пробормотав заговор, кметь тихо осел на землю.
Про все забыв, она вскочила со скамьи, бросилась, обняла пса, прижалась лицом к его мохнатой шее, а он тут же лизнул ее в щеку.
А вскоре, на полуденной стоянке, когда сидели и обедали, Любица толкнула Вельку локтем и взглядом показала на Чаяну, которая на этот раз устроилась напротив. Точнее, на руку Чаяны, где не видно было девичьего обручья. Велька тут же метнула взглядом по сидящим, ища Иринея, нашла – тот был среди братьев, и хорошо знакомая узорчатая полоска серебра украшала теперь его запястье.
– Хороши имена, каждой к лицу. Глядишь, пока доедем, больше настоящих понравятся, – пошутил боярин Мирята, – а двое Веренеичей моих поохотиться поехали, вперед нас, догоним. То ли звериный след какой увидели…
А ей и не хотелось убегать. С ним хотелось быть, прижиматься крепко, дыхание его слушать. Там, дома, в Яви, она не стала бы обниматься с ним у костра ночью… но там они вряд ли бы оказались вдвоем у костра.