На шнурках этих, должно быть, которые он на нее намотал, заговоры и есть…
И, разглядев те сундуки, горестно воскликнула: на всех замки висели. И на тех, что с Велькиным приданым, и на других тоже. А где ключи – то знает только Воевна и, может, муж Любицы… У них не спросишь уже и не потребуешь – уехали.
– Тебе больше делать нечего? В такую даль поплывешь? – Велька схватилась за край мостков, подтянулась, выбралась на прохладные еще доски.
И верно, кудри стекали с ее головы, и конца им видно не было.
– Он, должно быть, потому огневух не любит, что их род когда-то огневуха и прокляла, – пояснила Велька, – или даже Огневая Мать то была?.. А не любит их он напрасно. Если проклятье огневой силой сделано, то его только огневой силой и можно отменить. Если какая огневуха вдруг полюбит… – она улыбнулась, свое рысье обручье пальцами погладила.
Не хотелось отказываться. Тогда, на краде, она правду сказала, единственную для себя правду. А летать… летать можно и серой утицей. Да хоть бы и вовсе не летать!