– Мне-то, милая, откуда знать? У боярина кариярского поспрашивай, у княжичей.
– Все хорошо, ничего не случилось, – поспешно заверила Велька.
– Вы бы еще седмицу подождали, потом звали! – в сердцах бросила Велька.
На этот раз с отъездом задержались. Уж неизвестно, что объяснила Воевна боярину Миряте и воеводе, но они прониклись и встревожились. С каждой женщиной в обозе, что с боярыней, что с челядинкой, Воевна отдельно переговорила. И с Чаяной тоже. Ее она спросила, не видала ли боярышня, кто мог покуситься на косу сестрину, и не подозревает ли кого в этом злодействе? Сама при этом так смотрела пристально, как будто ответ не услышать хотела, а на лице увидеть. А что там разглядела – никому не сказала.
Оборотня-волка, значит, встретили… в шкуре… третьего дня. Третьего дня – это уже давно.
Один сплошной крик стоял теперь в лагере, Велька слышала голоса Горибора, воевод, Горыныч зычно ругался и команды отдавал – Велька их не разбирала, Волкобой лаял…