Чаяна – та сидела бледная, помертвевшая, смотрела куда-то в сторону и ничего не видела и не слышала. Вот ей точно все стало безразлично. Умереть, и как именно умереть? Разницы для нее не было, она уже была словно мертва от разочарования и горя.
– Заходи уж, сокол, – громко сказала Синява, – заждались тебя!
Вовсе не такой уж маленькой уродилась Велька, хотя, верно, Чаяны пониже на полголовы, и больше не вырастет. Она уже взрослая.
– Хорошо, погожу сердиться, – пожала она плечами, – только ты меня ведь правильно сестрой зовешь. Сказали мне недавно, что у нас один дед, боярин рысий, значит, матушка моя твоей матери сестра.
– Иди сюда, вылечу, – Велька усадила его под дерево и схватилась за заветные флаконы Быстрицы.
– Умолкни уже, рукавицы! – с досадой рявкнул Венко и швырнул в кота куском деревяшки, тот ловко отскочил и снова уселся как ни в чем не бывало.