Водитель, темнокожий подвижный паренек, указал на лобовое стекло. Туда и правда липли снежинки, одна за другой: крупные, с растопыренными пальцами, они расползались пушистыми кляксами и тут же таяли.
Пила воду маленькими глоточками, с наслаждением унимая бушующий внутри пожар. Не так уж и долго осталось, Леона. Споешь еще разок, а потом… А вот про «потом» пока думать не хотелось, потому что волосы на затылке начинали медленно шевелиться и тлеть. Стилист потоптался рядом, но потом все-таки недовольно отступил. Как раз в ту минуту, когда в дверь постучали. В комнату заглянул охранник, что встречал нас вчера: молодой и чересчур серьезный.
Этого я точно не хотела, поэтому схватилась за вилку с ножом с удивительным проворством. Но даже сейчас, после его слов, мне все равно чудился какой-то подвох. Возможно, дело было в том, как он на меня смотрел — прищурившись, как расслабленный хищник. Или в том, что от его близости все волоски напоминали токопроводящие жилки под напряжением, а кожу начинало покалывать.
— Поговорим после выступления… эсса Ладэ.
Сестра замерла и ощутимо напряглась. Когда она так смотрела, я всегда вспоминала маму: у нее тоже были темно-фиолетовые глаза, для рагранцев такое в порядке вещей. И когда мама сердилась, выглядела она в точности так же.
— Ну да. — Дрэйк удивленно на меня посмотрел. — С начальником службы безопасности. Он, видите ли, пожелал со мной побеседовать лично. Тебя разве не приглашали для приватного разговора? Думал, сознаюсь во всем, что делал, чего не делал, о чем не думал и о существовании чего до встречи с ним даже не подозревал.