От визга спасло то, что я лишилась способности двигаться. И шевелиться. И говорить. Я вообще превратилась в статую, с ударением на букву «у» — вроде тех, что живут в музеях, бережно храня воспоминания о прошлом. Или не очень бережно, у одних рук-ног-голов не хватает, а другие опалены огнем.
— Я нашла его совсем маленьким, — призналась нехотя, — в нижних дворах, у мусороприемника. У него тогда еще даже зубы не прорезались. Если бы я его оставила, он бы не выжил.
— Да я серьезно. — Дрэйк осторожно прикрыл крышку.
Кнопка вызова на лифте сменилась оранжевым. Не таким ярким, какими были цветы.
— Читать умеете, — хмыкнула я. — Все это можно найти в моем личном деле.
— Спасибо. — Я искренне улыбнулась. — Это для меня очень важно.