Он вновь окинул меня взглядом, и синева потемнела до цвета летнего предгрозового неба. Я даже засмотрелась. Гость потер ладонью светлую щетину на подбородке, нахмурился.
Проснулась оттого, что тряс меня за плечо кто-то. Глаза распахнула, дико озираясь, и служитель отпрыгнул, чуть с утеса не свалился.
– Я вам кого-то напоминаю? – тихо вздохнула я, не смея вздохнуть.
Тени зашевелились, задвигались, блеснули во тьме красные глаза, мелькнули хвосты и рогатые головы.
Но то, что я приняла за деревья, вдруг выросло перед нами стеной и оказалось каменными столбами. Два десятка ровных и гладких гранитных пальцев торчали из черной земли, протыкая гладкое, как глазурь, небо. Даже звезд здесь не было, небо лежало черное и плоское, глухой крышкой на концах этих диковинных столбов.
– Ты лежи, а я пойду Лелю проведаю, обрадую! Больно уж она волнуется!