– Князь Трубецкой обманул нас и жалованья обещанного не заплатил. Потому мы решили, что нас сабли наши вознаградят.
Наконец проводы завершились, и возок, увлекаемый четверкой лошадей, тронулся. Пан Теодор поклонился мне в последний раз и, легко вскочив на коня, пошел рысью следом. За ним потянулись освобожденные нами для такого случая польские жолнежи. Эти уже смотрели на меня безо всякой приязни, и я не менее приветливо улыбнулся и им. Поляки только что зубами не заскрипели от злости и на рысях покинули замок.
– Не знаю, что там Трубецкой делает, а я пока ни одного его казака на поле боя не видел, – возразил ему Пожарский.
– Стрелами посечем, – посулил он нам в ответ.
– Терем-то? – пожал плечами Клим. – Большое дело! Брошенный стоял за Кукуем, так мы разобрали да перенесли.
– Ах, Katusha, мне тоже не хочется от тебя уезжать, одно твое слово – и я останусь. Надеюсь, твой брат…