Письмо получилось незаконченным, но я решил, что так даже лучше. К письмам короля и гетмана я добавил письмо Стабровского к пану Карнковскому, также писанное рукой Яцека. Сложив все эти документы в шкатулку и запечатав своей печатью, я уже своей рукой написал принцессе Катарине послание.
– Полно, господин Храповицкий, где моя тюрьма?
– Надежа, ядра кончились, – доложили мне пушкари.
– Да вон они, всего сотни три конных, с небольшим обозом. Сила вроде и невелика, да у нас, сам ведаешь, половина войска поранена, да ляхи, чтобы им ни дна ни покрышки, в Кремле сидят, как кость в горле, так что опаску мы имеем.
Первая атака отбита, а на вторую у польского воеводы нет времени, ибо наши кирасиры уже рядом и выдержать их атаку расстроенным рядам польских кавалеристов вряд ли удастся.
Мои драгуны попытались ее остановить, но, повинуясь моему знаку, пропустили. Я внимательно смотрел на молодую девушку, скорее девочку, со слезами обнимавшую своего отца, растерявшего свой злой и воинственный вид и сразу ставшего растерянным и жалким.