– Ясновельможный пан! Мы тут подумали и решили, что по скудости нашей выплатить по червонцу за каждого жителя никак не возможно. Вот если бы славное рыцарство удовольствовалось червонцем с каждой сотни да не требовали открыть ворота, то мы бы, пожалуй, к общему удовольствию договорились.
– Что вы имеете в виду, святой отец, кстати, а как вас зовут?
– Раздевай, раздевай, чего спишь, да складывай аккуратно, и свое можешь рядом положить, оно тебе уже не понадобится.
– Хорошо, коли так, – усмехнулся Онфим. – А то я, про «природного государя» услышав, решил, что ты нам скажешь, будто ты царь Димитрий, чудесно спасшийся. А ты вот просто князь в неметчине. Как же ты к нам, такой красивый, попал?
– Вы меня не поняли, пан воевода! Я не желаю ни злотых, ни талеров, ни московских рублей. Я хочу непременно сто венецианских цехинов.
– И зачем тогда этот Барлоу приперся ко мне?