Послышался стук копыт. Обернувшись, я увидел нескольких всадников, явно преграждавших нам возможные пути отхода. Выглядели эти ребята как казаки или небогатые шляхтичи, доспехов видно не было, многие вооружены луками. Некоторые торопливо разворачивали арканы. Уйти верхом было нереально: догонят и спеленают, как младенцев, перестрелять зарядов не хватит. Оставался только один вариант – углубиться в лес и отбиваться, пока Кароль не придет на помощь с драгунами. Не глухой же он, в самом деле. С ружьем по лесу бегать не слишком удобно, поэтому хватаю аркебузу и, разрядив ее в сторону одного из лучников, бросаю наземь, жив буду – подберу, и, подхватив допельфастеры, бегу в лес, слыша за собой топот сапог солдат. Прячущиеся там лиходеи не ожидали такого финта, но пытаются перехватить нас, нарываясь при этом на выстрелы в упор. Впрочем, мы тоже несем потери – один драгун, вроде бы Михель, падает со стрелой в спине, другой отстал еще раньше. Кажется, удача все же на нашей стороне, и мы, прорезав жидкую цепь охотников за нашими головами, вырываемся из окружения. Сумасшедший бег по лесу, треск сучьев, наконец впереди небольшая поляна, я, тяжело дыша, оборачиваюсь к порядком отставшему Болику, и у меня обрывается сердце. В боку младшего фон Гершова торчит стрела, угодившая под кирасу. Лицо его бледно, а по проклятой стреле сочится кровь. Покачнувшись, Болеслав падает, и я еле-еле успеваю подхватить его.