– Казаки, – продолжал между тем воевода, – побойтесь Бога и отрекитесь от непотребного замысла вашего возвести на престол воренка! Не то…
– Хороша дружба, – горько усмехнулся один из псковичей, седой как лунь старик, видимо, посадский староста. – Осадил Порхов, к Пскову с воинской силой пришел. Ну да ладно, нету у нас царя Дмитрия! Бежал он, и весь сказ!
– Князь Иван Жигимонтович, – произнес он торжественно, – волею собора и всей земли Русской решили мы, что не хотим государя иной с нами веры и из иных земель. Тем более что никто из кандидатов не приехал на собор сам и не прислал своих представителей. Никто, кроме шведского королевича Карла Филипа, коего персону представляешь ты.
– Княже, Христом Богом тебя прошу, одна у меня сестренка осталась, больше и нет никого на всем белом свете.
Главный храм Новгорода – это Святая София, как я слышал еще в прошлой своей жизни (смешно звучит, правда?), самый древний христианский храм, построенный славянами на нашей необъятной родине. В принципе, храм и храм, интересно посмотреть, конечно, раньше-то не довелось, но я теперь как бы лютеранин и мне не то чтобы нельзя, но надо. Тьфу, блин, совсем запутался! В общем, есть у меня дело, храм сей красоты чудной и святости превеликой интересен еще и тем, что в нем есть ворота, именуемые Сигтунскими. Сигтуна, если кто не знает, это древняя столица Швеции, и ворота сии новгородцы оттуда, как бы это помягче… увезли, короче. После набега, естественно. Неизвестно, откуда молодой шведский король Густав Адольф про это прознал, но только пришла ему в голову блажь оные ворота вернуть на историческую родину. Он озадачил этим Якоба Делагарди, ну и меня попросил посодействовать. Причем если Якоб отнесся к поручению со всей серьезностью, то я сразу решил, что сделаю все, чтобы это мероприятие саботировать. Оно конечно, я сейчас немецкий герцог, но в прошлой-то жизни был русским. Так что хрен вам, дорогие товарищи, а не реституция культурных ценностей. Прежде всего надо ворота осмотреть самому. Ну что же, впечатляют, работа изумительная и, без сомнения, западноевропейская. Новгородские обыватели и церковные служки смотрели на меня, пока я любовался воротами, мягко говоря, неодобрительно, но помалкивали. Не, нельзя такую красоту шведам, они люди суровые, оценить так, как мы, не сумеют. На фиг, на фиг, ибо не фиг! Никакой реституции.
– Отпускаю тебе грехи твои вольные и невольные!