– Сразу возникает масса вопросов. – Я помахал рукой, отгоняя радующегося наступившему теплу шмеля. – Первый – что там такого опасного, нет ли какой конкретики? Второй – где это все находится, в смысле – территориально? И третий – как именно Орден Истины опекает это место? Соглядатаи, постоянный пост, патрулирование? Насколько проблематично туда проникнуть?
В его голосе звучало неподдельное восхищение и даже зависть. Казалось – дай ему возможность, он тут и останется.
– Скажи, – спросила она у меня, накидывая на плечи шелковый халат. – Перстень, что тебе дала Фюрьи, ты снял из-за того, что между нами случилось?
Плюс – явно ведь тут что-то нечисто. Ну да, письма отцу, возможная прибыль Раваха-аги от продаж специй и чего-то там еще – но это каких же барышей он ждет? Речь идет, напомню, об очень крупной сумме золотом.
Если честно – мне было страшно. Я не знал, что решит делать Гарольд, и эта неизвестность пугала. Но одно знал точно – я пойду за ним до конца. До того, как я попал в Вороний замок, была у меня уверенность в том, что делать надо только то, что выгодно лично мне, но что-то поменялось за этот год в моем восприятии мира. И если мои друзья надумают сцепиться с теми, кто держит весь Рагеллон за глотку, я последую за ними, даже если эта дорога приведет меня на эшафот. Хотя, если Гарольд распорет брюхо этой крысе в сером, то другой дороги у нас и не будет. У всех. Ордену Истины законы не писаны, и на положение родителей моих друзей им плевать.
– Процесс, – любезно пояснил Август Туллий. – Открытый судебный процесс над Герхардом Шварцем. Ваша роль в нем – свидетели. А после него – хотите, оставайтесь на торжественное сожжение вашего наставника, хотите – нет, дело хозяйское. И даю слово, что никого из вас Орден Истины после никогда не тронет. Даже не потревожит.