Но – ничего. Если выживу (а я выживу), то разберусь, кто меня так наказал, найду этого человека и сделаю так, что умирать он будет долго-долго.
– Слушай, сколько можно? – не выдержал я. – Каждый живет так, как живет. Можно подумать, что ты вела жизнь послушницы из Обители скорби.
– Хорошая земля, – пробасил тот. – Копать одно удовольствие. Как пух.
– Не зафрахтуем мы корабль, – прожевав кусок мяса, сказал я. – Не получится.
– Светлых снов, – почти синхронно произнесли мы и один за другим покинули залу.
А еще через пару дней мы, наконец, увидели стены Шагрисаха.