– Ну, так как, госпожа Арина, покажете вы сегодня нам эту самую акробатику на льду, ради которой мы так старались? – нарушил мою медитацию над столь оригинальным воплощением олимпийского стандарта один из студентов.
Разделась я сама, а вот облачал меня в свою рубашку уже Вердж. Уложил, укрыл и даже заботливо подоткнул одеяло. Мягко поцеловал в макушку и ушел. Успела промелькнуть неуместная обида, что все-таки не приставал, но сон пришел слишком быстро.
– На профессора Фрейнера было наложено проклятие одержимости, давшее эффект кермиопластического свечения в широком частотном диапазоне. Судя по всему, в момент активации проклятия он разжигал огонь в камине или затепливал свечу.
– А чьи подштанники выбираются для этой почетной обязанности?
Мысль, стучавшая в голове, так же быстро, как и удары сердца: «Что я могу?» Руки прижаты к полу его сильным захватом, тело придавлено так, что и не пошевелиться. «Думай, Мамилюк, думай!» – сама себе приказала я.
В тарелке лежало нечто желеобразное мутно-болотного цвета. Запах тоже был соответствующий. Как будто кусок тины сдобрили желатином.