– Ага. – Сестренка просияла. Но потом волевым усилием (так как обсудить это событие ей хотелось неимоверно, невооруженным глазом было видно) Ринка вернулась к основной теме: – Вот я и говорю. Уезжать никак нельзя.
Как бы Вердж ни желал придушить собственными руками свою подопечную, в момент опасности он не раздумывая прикрыл ее собой. Впрочем, о приступе благородства он тут же пожалел – все тело опалило волной жара, пробирающего до самой человеческой сути.
Товар с биркой «жар-камень» был не востребован, в то время как его технический коллега – обогреватель, расходился на ура прошлой зимой. Но правительство не унывало, пытаясь приобщить упрямое население к прелестям магического мира. Кстати, выходцы из последнего периодически мелькали на экранах, повышая рейтинги каналов и пугая народонаселение. В остальном наш мир несильно изменился после этого заявления.
Они сошлись, не дожидаясь какого-то внешнего сигнала. Молча и ожесточенно. То, что происходило сейчас под сенью кленов, меньше всего напоминало спорт. Нет, это была застарелая неприязнь, которая, не найди выхода сейчас, переросла бы со временем во вражду почище, чем в пьесах Шекспира.
Серой хламиды Гендельфа или Дамблдора на нем не было. Остроконечная шляпа или магистерская шапочка тоже отсутствовали. Больше всего встречающий (а это был именно он) напоминал светского джентльмена викторианской эпохи: черный сюртук, замысловато повязанный галстук, не хватало только котелка или цилиндра. Волосы, сверхаккуратно зачесанные на прямой прилизанный пробор, припорошила седина.
Когда мы въехали на площадь, мой спутник пояснил, что это место и есть «сердце города», от которого отходят артерии улиц. Успокоившийся Вердж, пояснявший и рассказывающий об Амире, был даже мил. Таким он нравился мне гораздо больше.