Румяная, с мокрыми волосами и потерявшаяся в его халате, она выглядела такой притягательной, что Мейнсу пришлось отвернуться и на миг зажмурить глаза. Надо бы поумерить в глазах голод, который не утолить обычным завтраком. Иначе все может запутаться еще больше.
А потом, не давая мне времени на возражения, поцеловал. Нежно, осторожно, боясь спугнуть, так, будто и вправду в первый раз… Мир закружился, словно кто-то постелил под ноги облака и наши души пошли по ним друг другу навстречу. В голове лишь мелькнула мысль: страсть порою бывает безумно коротка, но нежность и любовь могут продлиться вечность.
Мы же заворачиваемся в кокон суетных будней, не чувствуя вериг измен и интриг, все куда-то спешим, туда, за кромку призрачного завтра.
Бывали иногда периоды, когда они могли нормально общаться, почти по-семейному. Наверное, с этим была связана та дурацкая выходка со спором, когда Вердж привел в гости Арину. Перед этим некромант поверил, что отец дал ему определенную свободу действий, что он не будет наседать со своими делами. Мейнс-младший как-то по-детски захотел похвастаться. «Смотри, папа, с какой я интересной девушкой общаюсь. У нас таких не бывает». А все превратилось в фарс, глупую шутку. Да и отец не оценил. И все по новой.
– Наверное тем, что тайны минувшего как бумеранг возвращаются и бьют по затылку в тот самый момент, когда уже решаешь, что все улеглось, и поворачиваешься к прошлому затылком.
Во мне боролись воспитание и неприязнь. Победили пресловутые нормы этикета.