– Ставка… – задумчиво протянула Салика. – Ставка… думаю, что один гинк наедине со мной в отдельной комнате вас удовлетворит, господин Кемю?
– Моя любопытка. Я сказал то, за что каждый уважающий себя мужик способен дать в челюсть. А именно, что поимею его раком, как только вечер закончится, потому как с его хозяйкой мне не светит, а я не привередливый и по мальчикам могу…
А во-вторых, с совершенно идиотской идеей пристала Рина.
Думаю, убийце не пришлось мучиться догадками, где скрылась его жертва: решетка вентиляции, оставленная мной на плите, говорила сама за себя.
Общество не выказало сколь-нибудь явного удивления. Нас изучали буднично. Я даже почувствовала себя отчасти фонарным столбом: серым, неприметным, но обязательным атрибутом улицы, за который взгляд не цепляется, скользит. Благо мой спутник предупредил меня также, что лучше одеться по местной моде, которая, впрочем, мало чем отличалась от веяний нашего мира начала прошлого века.
Я хотела выть, кричать, убивать все и всех, кинуться на Дейна. Но это было в голове, в мыслях, образах, чувствах. А мое тело жило своей, быстрой, стремительной жизнью. Так бывало и на соревнованиях, когда, казалось бы, мозг отделялся от тела. Руки, ноги, корпус двигались быстро, стремительно, а мыслями я могла быть далеко, разрозненно и неторопливо. Единственное четкое понимание: «Смерть Верджа не должна быть напрасной! Я выживу, чтобы убить этого подонка!»