От последнего заявления незнамо почему захотелось улыбнуться. Абсолютно по-идиотски, искренне. А уж когда поняла, что сказанная мною фраза уж больно походила на манеру Верджа порой изъясняться…
Мейнс без слов принялся за дело. Надо сказать, что битва была эпохальной: злостные клубни отчаянно сопротивлялись, не желая расставаться с так полюбившейся им кожурой, отчего очистки выходили порою особенно толстыми. Также дар Колумба (интересно, а тут кто-нибудь был в роли этого первооткрывателя?) коварно норовил вырасти не правильно-округлой формы, а в виде экзотической загогулины. Сначала некромант пытался повторить природную конфигурацию корнеплода, а потом махнул рукой на это гиблое дело и просто срезал все выступающие части, доводя итог своих трудов до шарообразной формы (которая зачастую была раза в три меньше неочищенной картофелины). Глазки, партизанами засевшие на клубнях, тоже порою не с первого раза поддавались Верджу, но он старался произвести впечатление (то ли на меня, то ли на картошку, оказавшуюся серьезным противником), усердно их вырезая.
– Вот я и решил, что и ты можешь обнаружить у себя подобный подарок.
– Ничего не знаю и менять не буду, что мне сказано объявить, то и объявлю. Идите к главному организатору.
– Не могу, – из вредности и желания подшутить ответила я.
– Да, – совершенно серьезно, а главное, трезво ответила она. И это та, которая выпила уже чуть ли не бочку знаменитого гномьего самогона?