После этой проверки меня вновь вызвали к профессору, который был теперь исполняющим обязанности убитого проректора.
Взгляд. Сумасшедший, одержимый, в котором все ярче разгорался блеск какого-то безумия. Аякс был уже не человеком. Глядя на него, я поняла выражение: готов продать душу, и не только свою, но и матери. На вопрос Верджа хозяин лачуги лишь кивнул и облизнул пересохшие губы, выражая тем самым готовность говорить что угодно, лишь бы получить крупицу порошка.
Он кивнул на Nikon, где под окошком видоискателя, на дисплее, как раз была одна из фотографий.
– Значит, пошли быстрее! На месте все расскажу.
– Вы оба дураки! Что этот молокосос, что ты! – Визитер все же вышел из себя. Он кричал, брызгая слюной. – Это все ваша молодость и дурь. Пройдет время, и Верджил будет жалеть, но будет поздно: рядом уже расплывшаяся жена и орава спиногрызов в лачуге. Это вас в итоге и ждет. А мой сын привык жить на соответствующем уровне. Сегодня утром я сгоряча пообещал отречь его от рода, но мальчишка упрям. Вижу, что и ты в этом ему под стать. Но запомни, девочка, гоблины с эльфами не скрещиваются.
Спустя пару минут чайник закипел, и я решила, что неплохо бы, помимо заварки и кипятка, найти хотя бы сахар. Но печенью-конфетам я бы тоже была рада.