– Почтенный мастер Ойоко, – начал Юрао, и выглядел он в этот момент очень достойно, – древние говорили: «Две монеты в кошельке слышны всем, сто монет не слышны никому». Желаю тебе, чтобы твой кошелек всегда безмолвствовал!
Не могу смущаться, когда он так смотрит на меня, и все сразу становится правильным и понятным, приличным и верным, а еще важным и нужным – каждое мгновение. И его прикосновения, и звук голоса, и желание быть рядом. Просто рядом – всегда. Лишь иногда вспоминаются странные слова: «Знаешь, что сжигает гордость дотла, Дэя? Молчишь? Так я отвечу – страсть. Ты меня боишься? Поверь, ты очень быстро забудешь о страхе. О страхе, о гордости, обо всем, Дэя. И когда единственной ценностью для тебя останусь я, мы поговорим о жизненных приоритетах, родная».
– И кольцо не отдам, – вдруг успокоившись, прошептал он, опустил на ноги, сжал в объятиях и совсем тихо добавил: – Что бы ни происходило в империи, что бы ни происходило со мной, ты для них очередной жертвой не станешь, потому что, родная… я не уверен, что смогу защитить.
Я поспешно шла, почти не разбирая дороги, лавируя между чиновниками и лордами. Обычно я ориентируюсь не очень хорошо, сейчас же без труда нашла нужную дверь, сбежала по лестнице, вошла в управление службы безопасности империи и… остановилась. Потому как видеть я здесь никого не должна была, но видела.
– Я бы оставила одну прядь кокетливо обвивать шею, – заметила стоящая рядом Зоэль.
За окном выл ветер, бросая песок в одиноко стоящую башню.