— Но… — Хотела было сказать, что на мне под халатом лишь рубашка тонкая и… с «вырезом» до талии, его собственноручного «покроя». Но сочла лучше промолчать.
Сквозь сон в сознание просочился жалобный скулеж. Будто дворовый пес сетовал на судьбу и голодный живот… Радостная прохлада, волной свежести омывшая мое тело… одиночество… грусть… и снова чистая, незамутненная, искренняя радость, принятие… слияние… нет, не душ, а чего-то большего, словно меня растворяет в себе нечто безграничное, родное… теперь, но до боли одинокое…
Безусловно, ботинки ей малы. Размера на два! Даже представить не могу, что она испытывает, когда ходит.
— Потом поговорим, — уклонился муж от ответа.
— Сафи, простынешь. Платье теплое, но ты еще слаба после болезни… — мягко попеняла Ноэль, накрывая мои плечи плащом, подбитым мехом наподобие кроличьего.
— Иди ко мне, Сафи, я согрею… — прозвучал в тишине палатки его глухой, завораживающий голос.