Я снова с облегчением выдохнула, только уже не спеша радоваться — мало ли что.
Юная удивленная драка однозначно не видела раньше цветную настенную роспись, подобную фрескам, изображавшую сцены из жизни обитателей Эсфадоса, в том числе батальные. В сущности, немудреные рисунки — фигурки людей и драканов, но нарисованные хвостатые отличались от тех, с которыми я путешествую.
— При хорошем муже и жена станет че… э-э-э… приветливой дракой.
А, ладно, раз так положено, пусть кормит. Будем налаживать семейные отношения. В конце концов, аппетит разыгрался после насыщенного событиями раннего утра, проведенного на свежем воздухе, не шуточный. Я чуть наклонилась и, обхватив запястье мужа руками, поднесла к себе. Вдохнув кисловатый запах овечьего сыра, осторожно взяла губами кусочек. Ни взгляд Сэбиана, ни поза не изменились, зато темный у меня внутри отозвался удовлетворением, дав понять, что, вероятно, это испытываемые мужем эмоции. Пока с удовольствием жевала вкусный сыр, одновременно пыталась разобраться, как теперь к этой обретенной способности относиться. Тем временем длинные сильные пальцы кормильца предложили взять кусочек лепешки, затем сунули мне в руки деревянную кружку с каким-то кисломолочным напитком.
Вспомнился момент, когда темнота наступала, поглощала сознание, когда я теряла связь со своим телом. Умирала. Холод и дикое одиночество в пустоте, когда искра сознания или души, не раздумывая, кинулась в прорыв к чужому теплу, а боль стала союзницей в борьбе за жизнь. Боль, которой я боялась больше всего на свете — физическая и душевная, поэтому сторонилась сильных эмоций, пряталась в шкурке серой мышки.
Еще пару минут я старательно массировала голову притихшему дракану, потом решительно отстранилась и прополоскала волосы.