Вернулся, дикарка спала. Хотя, как я и подозревал, она вовсе не дикарка. Ева… Мне нравилось смотреть на нее спящую. Лицо во сне утрачивало это выражение страха и ненависти, становилось таким нежным. Конечно, я видел в ее удивительных глазах жажду мести. Она светилась там фанатичным огнем: желание убить, уничтожить, сделать больно. Если бы девчонка могла — воткнула бы мне нож в спину уже сейчас. Но она не глупа. Догадалась, что и пытаться не стоит. Хотя, несомненно, попытается. Чуть позже, когда посчитает, что моя бдительность достаточно усыплена.