Воспоминание взорвалось внутри такой болью, что я села на пол клетки, обхватила колени руками и завыла. Совсем не аристократично и даже нечеловечески. По-звериному. Хлыст щелкнул о прутья клетки.
В лачуге горел очаг, и было довольно скромно. Я бы даже сказала — весьма скромно. В углу — шкуры вместо кровати, котелок над огнем, одеяло. Вот, собственно, и все. На эти шкуры Ао и положил Линтара. Я замерла рядом, напряженно вглядываясь в лицо арманца. Он не шевелился, и, как мне казалось, не дышал. Я дернула старика за руку.
— Хорошо, я отдохну, — сквозь зубы прошипела я. Что-то мне все меньше нравилось здесь. И этот странный запрет на рисование… Почему? Вот доберусь я до Люка, он мне все расскажет! Хорошо хоть, брату не пришла в голову мысль меня обыскивать, пока я лежала без сознания, и грифель он не нашел.
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. В чем-то он прав, но я чувствовала себя преданной…
— Ты постоянно приказываешь… надоело, — лениво протянула я. И улыбнулась. Почему-то сейчас это казалось ужасно забавным.
— Еще нет, повелитель… Найдем. Отсюда никому не выбраться…