Я сидела в углу ванной и тряслась от сухих рыданий. Почему? За что?!
– Доложим князю? – решился, наконец, кто-то.
Галия с улыбкой пила чиар. Она была уверена в своей правоте. Когда же ее идея подтвердится…
– А она подумала, – вмешался граф. Кажется, мы его веселили. – Она стащила у домоправительницы сонные палочки и усыпила пол-этажа.
– Потому что твоя мать не желает подыхать!
Спальня графа была практически спартанской – только узкая, даже без балдахина, кровать, медвежья шкура на полу перед ней и волчья у камина, стол, стул, шкаф. Все. Тщательно оштукатуренные стены не украшали ни картины, ни гобелены. Единственная дорогая вещь – тускло горящий днем магический светильник. Единственное яркое пятно – Галия в лиловом платье. Тимар, перехватив ее ненавидящий взгляд, задвинул меня за спину.