Единственная зависшая в небе тучка никак не походила на снежную.
Я отстранил Данилова. Вышел вперед. Поднял руку, пытаясь обратить на себя внимание.
– Совсем? – тупо спросил я. Какое-то время машина размышляла.
– Ребята, отвернитесь… – успел попросить я. И лицо пронзила боль.
Теперь осталась лишь запекшаяся кровь, а под ней – грубый рваный шрам.
На маленькой полочке лежали четыре одинаковых куска мыла и четыре флакона шампуня. Жидкость в каждом была израсходована до одинакового уровня. Я представил себе Тиля, тщательно отмеряющего положенный колпачок шампуня, и покачал головой.