Все цитаты из книги «Звездная тень»
– Петр, – он развернулся в кресле, легонько оттолкнулся от подлокотника, опять забыв про искусственную гравитацию и попытавшись воспарить, – еще можно все переиграть.
– Как будет рад твой дед, – сказала Маша. – Нет, Петр, ты не представляешь… Такой сюрприз… и тебе, кстати…
– Маша, если я прав, то тебе не слишком понравится ответ. Он и мне чем-то несимпатичен.
– Андрей Хрумов, ты считаешь нецелесообразным стравливать Конклав и Геометров?
Я подошел к двери – участку стены, почти неотличимому от остальных. Низкому, удобному для алари. Прикоснулся к нему рукой, не слишком-то веря, что незнакомый механизм соблаговолит открыться.
Я стоял ближе всех к чужакам. До шедшего впереди с Зерном в руках – чуть больше метра. Огненный шарик полыхал, как сорванная с небосклона звезда. Холодный, ослепительный огонь…
– Я запрещаю! – крикнул Галис. – Снег, ты знаешь правила…
– Петр, я прошу не затрагивать данную тему.
И если бы всегда, всегда удавалось переломить то, что заложено от природы, вколочено эволюцией, воспитанием, привычкой…
Хочешь убить огонь – стань огнем. Хочешь убить смерть – стань смертью.
– Очень хорошо, что Петр не совершает необратимых поступков.
– Тебе формальное приглашение нужно? – деловито спросил Кэлос.
Мальчишка скатился вниз по лестнице, а я повернулся к Кэлосу.
Я не дослушал. Встал, отстранил руку деда, вцепившегося мне в колено. Держись, старик. Держись, прошу. Я побежал.
Все, что я готовился ответить деду, смешалось у меня в голове. Я даже вскочил и подошел к окну.
Спорить Маша не стала. Примерила чудовищную пушку к рукам, кивнула.
– Как ты думаешь, с остальными происходит то же самое? – спросил я. – Или они не прошли во Врата? А, куалькуа?
Деду аналогия понравится. Несмотря на всю фальшивость. Уверен.
– Петр, тобой сейчас движет чисто эмоциональная реакция. Тебя возмутила их структура власти? Власть, построенная на воспитании?
– Андрей Хрумов – человек, обвиняющий Конклав в излишней жестокости?
Похоже, лишь капитан Галис здесь был метаморфом…
А еще знал, что ворота закрыты. Можно истоптать всю траву, прыгать, бегать, кататься по земле – ничего не произойдет.
От волнения я перешел на земные меры времени и расстояния. Но корабль понял.
– Что с дедом? – закричал я. – Что с ним, гады?!
– Легкий транквилизатор. Для облегчения воспоминаний. Это абсолютно безвредно.
Земля плыла под нами. Не бескрайняя равнина, как с низкой посадочной орбиты, не яркая голубая звездочка, как с неудавшегося джамп-захода. Шар. Комок пыли, ставший домом для миллиардов живых микробов.
– Вот потому, – торжественно сказал Кэлос, – я и считаю, что вам надо принять Тень. Система неподконтрольного перемещения имеет массу минусов. А вот такая – рано или поздно она разовьется, снимет нап…
– Дело давнее, Петр. И почти забытое… кроме некоторых миров.
Вот это было совсем нелепо. Я едва не рассмеялся ей в лицо. Но Маша ждала с тем невозмутимым спокойствием, которое мне в общем-то сразу в ней не понравилось.
Я кивнул. Мы так и стояли, нелепо отводя глаза и не решаясь заговорить первыми.
Да хоть бы я в землю врос – ничего не происходило. Но я, наверное, долго бы тут простоял, ожидая неведомо чего.
– Не я, деда. Ник Ример, который не видел для своей Родины иного выхода. А второе… второе взял куалькуа. Для него это легко и естественно. Чем шире пространство, тем лучше.
Ты хочешь вернуть свой изначальный облик?
– Эта дрянь и впрямь долетела… – ровным голосом произнес Данилов. – Петя, ты дурак… но за такое… за такое – спасибо.
– Где-то там, в Ядре, под небом, горящим от звезд…
Может, это и смешно – но даже такая любовь заслуживает уважения.
С легким удивлением я почувствовал, что от ее волос пахнет духами. Резковатый, совсем не подходящий ей цветочный запах – и все же…
Кабина неохотно открылась. Я поднялся, с удовольствием поймав взгляд Галиса, обманутого в лучших надеждах. Скользнул вниз по гибкому языку трапа.
– Тогда у нас будет время докончить спор.
Даэнло в чем-то так же неторопливы, как их карикатурный аналог – земные носороги. Но бывают и так же свирепы.
Пусть я никогда больше не выйду в космос. Зато смогу любоваться стартующими кораблями. Просыпаться от тихого свиста рассекаемого воздуха.
– Все не так, – ответил я. – Он не хочет. И мне его не переспорить. Это же почти разумная машина. Ему надо доказать, что передача информации пойдет на пользу Геометрам.
Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.
– Вполне. – Крей сохранял полное добродушие. – Вы не мир Тени. Пока.
– Хорошо, что ты избежал той же участи, – сказал командующий.
– Вашей планеты… Катти, она не перенесла… того, что Никки и жив, и мертв…
Я засмеялся. Нет, я действительно был доволен.
Жизнь уходила из него с каждой каплей крови, с каждой отказавшей железкой. Да что он вбил себе в голову, дурак! Тот ли из нас человек, кто с рождения оставался в своем теле? Или тот, кто пытался быть…
Чешуйчатая лапа небрежно скользнула по руке Данилова, шлепнула Машу по щеке. И люди зашевелились.
Другой агрегат оказался немного удобнее. «Базовый излучатель», та самая пушка из ролика, – только в отличие от алари нам следовало крепить ее на руку. Гашетка скрывалась внутри конусовидного корпуса,…
– Дед, что ты решаешь? Я имею в виду Геометров.
Это было провалом. Мигом абсолютной пустоты – когда куалькуа ворочал своим раздробленным сознанием, раскинувшимся на всю Вселенную. Ревниво допуская меня к тому, что никогда не давал чужакам.
Галис выглядел все более и более довольным.
Одна из вражеских машин вспыхнула. Дергаясь, полетела в сторону, уползая к своим берегам. Пускай уходит… Две другие маневрировали, огрызаясь, выставляя навстречу целые сети молний. Мою «дельту» тряхн…
– Вера и любовь помогут мне. Так отвечают офицеры-алари на напутствие командующего.
– Мотора нет, – добродушно, но с легкой тревогой откликнулся незнакомец. – Ты доплывешь?
Пальцы защекотало. Я опустил глаза, посмотрел на свою примотанную к подлокотнику кисть. Из указательного пальца медленно выползала тонкая белая нить.
Значит, вы не дождались. Мои ненастоящие родители… настоящий Петр Хрумов… все те, кто жил и умирал на маленькой планете Земля. Ученые и крестьяне, поэты и солдаты, рабы и тираны – вы верили в Бога ил…
Мне кажется, что это – не театр, – ответил куалькуа. И снова замолчал, спрятался в глубине, откуда так неохотно показывался на свет.
– Ничего удивительного, – решил дед. – Наблюдая за чужим обществом, мы замечаем в первую очередь именно такие детали, как проявления порядка и организованности.
Он вымученно улыбнулся, на миг показавшись почти мальчишкой.
– Я вот ничего не чувствую, Петя, – добродушно сказал дед. – Абсолютно. Нет, конечно, есть любопытство, есть некоторое восхищение… ай да сукины дети, чего соорудили… Но не более того!
Где-то по груди у меня забегали холодные мурашки. А еще стало холодно и противно. Как помоями облили.
– Каждому психопату – по миру… А вы неплохо разобрались в происходящем.
Но какая разница, что упадет на голову – тонна кирпича или десять тонн?
Интересно, какая здесь экономика? Вряд ли «коммунизм» Геометров – там, при всеобщей сытости, люди обходились комнатами-кельями. Видимо, что-то более реальное, как на планете зеленых… Сколько здесь ст…
Запах планеты, который невольно отмечаешь сразу же после посадки, был почти неуловим. Поэт сказал бы, что так пахнет звездный свет. Я просто не нашел сравнения. Может быть – запах отсутствия жизни…
Они ждали. Просто ждали меня – те два дня, что я отсутствовал. Наперекор логике, несмотря на то что регрессор Ник Ример ушел, уводя с собой Петра Хрумова и унося Зерно.
– Что происходит? – спросил дед. Нервозность, которую не мог передать речевой аппарат рептилоида, угадывалась в резкости вопроса.
– Нет. Отдел по отслеживанию идей в фантастических романах существует с прошлого века. И у нас, и в ЦРУ.
– Зря. – Снег явно относился к еде серьезно. – Я собираюсь съездить в город…
– Я же не могу отменить взрыв! – Маша потрясла пультом. – Понимаешь?
Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня – среди живых!
– Если бы я это знал раньше… – начал дед. – Ладно. Чего ты хочешь, Петя?
– А вот то! Видать, у вас потому их и невзлюбили… революционеры, смех один. Интересно, конечно…
Дед объяснил, обстоятельно и подробно. Тогда я не выдержал и заплакал. И даже выкрикнул, что не хочу ничего этого знать и лучше бы он молчал…
– Нет. Не хочешь. Хотел бы… так, значит, ушел.
– Если тебя начнут давить за это дело… прилетай на Землю, – серьезно сказала Маша. – Мы добро не забываем.
– Но не сидеть же здесь! – Дед бросил мне Зерно, я поймал на лету. – Как ты можешь…
Все в домике было новеньким и носило столь яркий отпечаток дедовских привычек, что я не удержался от вопросительного взгляда.
– Ну вот. Просьба снимается по запоздалости… Верно, Дари! Приключение.
– Петр! – Данилов сгреб меня в объятия. Потряс, заглядывая в лицо. – Сукин ты сын! Вернулся!
– Корабль готов высадить нас на поверхность планеты. Условия на поверхности вполне пригодны для жизни. Средства защиты не нужны.
Я уже видел их на экране не то в документальных кадрах, не то в реконструкциях, ничем, на мой взгляд, не отличающихся от реальности. Но теперь я смотрел не человеческим зрением.
Ты все-таки бит, Данилов. Давным-давно… тем украинским офицером или американским военным советником, что направил в атакующий штурмовик ракету. Тогда ты еще был способен на безрассудство. Твой самоле…
– Дед, я говорил с кораблем Геометров, – объяснил я. – Это хорошая машина, там много информации. Принцип их передвижения – смесь джампа и движения сквозь подпространство. Вначале они уходят в изнанку…
Я немного растерялся – честно говоря, слышать о подобном не доводилось.
Трава успокоилась. И воображение послушно нарисовало мне затаившегося перед прыжком саблезубого тигра. Это оно еще по-доброму, в Галактике достаточно гадости, при виде которой тигру в объятия бросишь…
Он подошел к мальчику, мимолетно потрепал по голове.
– Ты спал, – тихо сказал дед. – Знаешь, у тебя было совсем детское лицо. Я не хотел будить…
Когда есть лишь две альтернативы – всегда можно надеяться на третью.
– Столкновение утопии с реальностью всегда приводит к деформациям. Утопия искажается, но…
– Ты очень славный парень. Я вижу в тебе себя. Не сердись, если я чем-то тебя обидел. Честное слово – не хотел.
Когда-то, давным-давно, еще в училище, я мечтал быть военным летчиком. Не космонавтом, не пилотом пассажирских самолетов – а именно военным. Причем – чтобы жить в крошечном гарнизоне у черта на рогах…
– Кэлос! – Маша отбросила автомат, метнулась к нему. Кэлос отступил, словно боялся, что ее опалит жаром. Упал на колени.
– Ага, молчишь, – удовлетворенно сказал Снег. – Вот так-то!
Здорово, наверное, было плыть тут на яхте. Ловить рыбу, купаться в прозрачной воде, смотреть на загорающую подругу…
– Умник. А ты из своей «дельты» видишь, что под вами? Я тоже посмотрел вниз. Это оказалось непросто – поле зрения сузилось и уменьшилось.
На миг его «дельта» зависла, потом рванулась вниз. Стреловидные аппараты остановились – и я дотянулся.
Экраны засветились, и я получил возможность наблюдать за действиями космопехоты.
Он закричал, согнулся, пытаясь вытошнить проглоченное.
Я прошел по бараку, засунув автомат под мышку. Присел на край кровати. Хотя бы нижнюю койку Данилов себе отстоял. Молодец.
Я подчинился. В конце концов, углядеть ничего нового не удастся – корабль и сам контролирует пространство.
Счетчики, Алари, Хиксоиды, даже Пыльники и Дженьш – да они же все почти люди! По сравнению с Куалькуа.
– Я благодарен тебе. Кэлос, только один вопрос…
– Если накроют на чужой территории – лучше покончи с собой, – посоветовал он. – Пленных зеленые все равно не берут.
У Геометров и то быт куда необычнее. А ведь Тень – это цивилизация, стянувшая сетью гиперпространственных ворот сотни планет. Цивилизация, мимоходом обратившая в бегство маленьких, но таких кусачих Г…
– Набить морду другим родственникам? – иронично спросил Кэлос. – Давай подумаем вместе, Петр. Я искренне хочу помочь, веришь?
Я не могу вмешиваться. Это неприемлемо. Мы служим всем – но в мелочах. Чиним реакторы, наводим на цель ракеты, переводим…
– А в чем проблема? – непонимающе спросил я. Почему-то вспомнились слова куалькуа. «Доброжелательный и хороший».
Если человеку нечего терять, он никогда не поймет другого. На этом уже многие попадались – от земных политиков до Наставников Геометров. И мир, в котором все заботятся лишь о других, был бы большой м…
Задрав ствол автомата в потолок, я постоял мгновение. С двухэтажных нар, сколоченных из неструганого, черного от грязи дерева, доносился ровный слитный храп.
– Да потому, что это вполне человеческий подход.
А ведь ты здорово очеловечилась, Маша! Словно шелуха спадает с энергичной, но неприятной женщины, которую я впервые увидел – и невзлюбил – две недели назад. Слой за слоем… холодность, жесткость, серь…
– Жаль, – серьезно сказал мальчик. – А то я коллекцию собираю.
Он молчал, мой верный спутник и помощник, снисходящий до пустяков – ну там убить кого-нибудь или выспаться в снегу; отвергающий любое настоящее действие. Частица того же древнего разума, что разлит в…
Лицо саднило, словно какой-то невидимый садист тер изнутри кожу наждаком. Поскольку так оно и было, я старался не обращать внимания на боль.
– Спорил – с кораблем? – Биг покачал головой. – Да… в этом весь Никки.
– В этом мире – не трогают, – признал Кэлос. – А есть станции, которые живут в постоянной войне с ближайшими планетами.
– Галис. – Снег был неожиданно сдержан. Он не требовал, просил. – Петр не успеет. У него разбита машина, я не понимаю, как он еще летит.
Проблем с запасом тяги тоже не существовало, мы снижались по такой энергоемкой траектории, что любого баллистика хватил бы удар.
Я замолчал. Кажется, он решил рассказать… Часто-часто колотилось сердце.
– Да. Вот уж действительно говорят – Врата сводят редко, да метко.
Навигатор из Данилова был средний. Хотя нет, нельзя называть средним навигатором человека, который все же вывел шаттл к Земле. Правда, понадобилось ему для этого еще восемь прыжков, а не три.
Как ты сказал, Кэлос? Каждый приходит в Тень по-своему? Кто мольбой, кто трудом, кто грабежом? Не надо волноваться?
Меня выбросило из сна. Толчком, ударом – будто компьютер корабля, натешившись общением, отвесил мне хороший ментальный пинок.
– Боюсь, я довольно скучное приключение, – промямлил я.
Я ведь слишком привык побеждать. С самого детства. Даже когда случались в жизни поражения – все они были лишь раздражителем, трамплином для новых успехов. Все эти дурацкие олимпиады… «молодая надежда…
Петр, ты забываешь, зачем ты в этом мире.
Жалость моментально сменилась ужасом и ненавистью. Значит – куалькуа допускал такую возможность? И если бы при полете к Ядру связь прервалась – обезумевшая амеба разнесла бы мое тело изнутри?
– Что дальше, Петр? – тихо спросил Данилов. – Ну? Мы прилетели. Это и впрямь оказалось просто. Командуй.
– Если мы никого не встретим. Ничего не найдем. Будем блуждать, пока не съедим всю пищу и не истопчем всю обувь. А после этого вернемся на Землю.
И то, что было сейчас моими пальцами, сомкнулось на летящей «стреле» зеленых.
– Петя, это выставочный зал. Образцы. В оружейных залах СКОБы то же самое.
– Полезно! – согласился Снег, входя. – Почему темно? Не разобрался с управлением?
– Ну, мы с дедом поспорили, кто больше знает об исследованиях Тибета… ну, мне еще надо столько всего прочитать, мы вечером дуэль устраиваем.
– Это – Врата. Мне их дали… или не мне, а Нику Римеру. Наверное, Римеру, потому что он заставил привезти Зерно сюда. Вот только я не знаю, что с ним делать.
Пес, конечно, не ответил. Но явно был со мной согласен.
– Ты несешь лишь горе, Петр. Ты явился в наш мир, непрошеный и незваный. Еще и с… этим.
– Рассказывайте, – согласился Фаль. – Наверное, это будет очень интересно.
– Они никогда не разговаривают с нами. С тех пор, как их мир был уничтожен и домом их стал космос. Они служат, но не отвечают. Спроси.
– Тем более затрачивать подобные усилия без всяких видимых причин… Корабль наблюдает на поверхности признаки цивилизации?
Лучше всего смотреть в потолок. Закрывать глаза – неправильно. Тогда сразу начинают лезть в голову разные мысли. А я не хотел сейчас думать. Ни о чем. Куда легче оказалось выбрать на потолке точку и …
– Вот ты с них и спрашивай, – мстительно сказал я. – Саша, допускаю, что можно превратить корабль Геометров в завод по производству таких же кораблей. Только это потребует многих лет работы. В него п…
Да уж. Умирающая от голода и жажды зеленокожая девушка посреди комфортабельной тюремной камеры. Длящаяся тысячу лет война!
Необходимо возвращение на Родину, – немедленно заявил корабль.
Слушай меня, бортпартнер. Снижайся к интернату. Постарайся оторваться от преследования. Мне нужно две секунды… две секунды на высоте в десять… нет, пусть в двадцать метров… на скорости не более ста к…
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Лодку тряхнуло. Она вылетела на отмель и понеслась по берегу. Джунгли редели.
– Вот я воспитал тебя на свою голову, – промолвил дед, – и что хорошего?
– Мы сядем в корабль. Все вместе. Ты, я… мы с Карелом. Данилов, Маша…
Молодцы, Геометры. И все же в их логике должна быть ошибка. Обязана быть – раз уж они удрали от неохраняемых, спокойных планет Тени в такой панике, позабыв и про Дружбу, и про свой долг перед моральн…
– Но ваши действия не принесли вреда Конклаву. Наоборот…
Это Галис. Соизволил вмешаться или только что обратил на нас внимание?
Все, что я хотел и мог сказать, мольба и проклятие, – все вылетело из головы. Перед нами разыгрывался финал древней драмы.
Я протянул руку перед собой. И разжал ладонь, хотя маленький зверек внутри меня вопил, что выпускать Зерно из рук нельзя…
– Выходит, – твердо сказал я. – И далеко.
Куалькуа не подвел. Холода я и впрямь не чувствовал. Только стучало сердце – так, что, пожалуй, не уснешь, и кожа горела. Симбионт не стал отращивать на мне шерсть, чего я втайне опасался, а просто у…
Родина считает, что на борту – не-друг. Я сообщаю, что это ошибка. Вероятно, у всех атакующих кораблей повреждена аппаратура связи. Нет причин для волнения. Атака недействительна.
– Я понимал, что могу сдохнуть еще при старте с Земли, – тихо сказал он. – Ну и что? Хоть тушкой, хоть чучелом, только в небо…
Патрульные корабли брызнули в стороны. Будут обходить снизу…
Он замолчал. Я никак не мог понять, чего же он, собственно, хочет?
– Рада, мне даже трудно объяснить, как я вам признателен.
– Раса Геометров главенствует над поглощенными расами?
Колющая боль. Короткое головокружение. Я буквально чувствовал, как «дельта» сливается с моим сознанием.
– Я не знаю. Возможно – она пилот Геометров, из тех, что не вернулись отсюда. Возможно – местная.
Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.
– Мне не кажется верным это определение, – неожиданно сказала Маша. Замялась, потом с легким усилием продолжила: – Андрей Валентинович… общество Геометров затормозилось на феодальном этапе, но во мно…
Как странно. Те, кому уже поздно оставаться людьми, куда лучше многих людей. Неужели, лишь выйдя за грани отпущенного человеку, отшатнувшись в ужасе, мы способны ценить доступное, но ненужное прежде?
– Ну вставай же! Вставай, солдат! – Я уже не требовал, просил. – Сашка! Давай! Хочешь, чтобы я тут всех положил, пока ты расшевелишься? Так я положу, не сомневайся! На вышках стоят лишь те, кому нрав…
– Что я сижу, – вдруг очень серьезно сказал он. – Вы уже замерзли. И есть, наверное, хотите?
– Петя, – раздался откуда-то голос Данилова, – Алари просят разрешения пустить газ.
Меня такой подход позабавил. Любишь мясо, так не надо вставать в позу…
Ну, откройтесь передо мной. Пусть Галис вручает «дельту» другому пилоту, пусть Снег сам читает привезенные книги и лопает ресторанные яства, пусть зеленокожая истеричка выгибается посреди «мертвой» к…
– Привет, – сказала она, протягивая руку и легонько касаясь моего плеча. – Здорово. Мы очень боялись за тебя.
Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее растерянными. Но я не спорил.
– Это так… шоковый разрядник. Похоже, никто Торговую Лигу не трогает, вот, даже меня отправили встречать прибывающих.
Мне показалось – или в глубине сознания раздался тихий смешок?
Сами собой вспомнились все реальные и нереальные байки, ходившие среди пилотов. Летчик, упавший на снежный склон, летчик, упавший на вспаханное поле, летчик, упавший в стог сена…
– Да потому, что тогда мы превратимся в новую Империю. Во второй Хрустальный Альянс!
– Хочешь почитать? – завопил я. – Заходи! Или вместе почитаем!
– Здравствуйте, ребята, – ласково сказал Биг. Он, может, и не был Наставником, только популярностью пользовался куда большей.
– Петр… – Маша оторвалась от меня. Глянула на Кэлоса – мельком, он не удостоился внимания. – Я так рада. Андрей Валентинович говорит, что только я могу тебя найти… что ты его разлюбил, ты никогда не …
Я вдруг понял, что уже с минуту в кабине царит тишина. Закончил свой «обход» счетчик, смотрят на меня Данилов и Маша.
– Ты, видимо, очень молод. Альянс практически развалился полсотни лет назад. Тогда я и ушел. Не по своей воле, кстати. Не Вратами.
Что же, они считают меня двойным агентом? Готовятся к проверкам и просвечиваниям на манер Геометров? Мной овладела злость. В конце концов, в моем теле сидит куалькуа! Можно расспросить и его!
– Хрустальный Альянс был чисто силовым объединением, – неожиданно сказал Кэлос. – Тиранией в чистом виде. Причем изначально создававшейся в противовес Тени.
Мы вплыли в протянутое станцией щупальце. Только что впереди была твердь – и вот мы уже внутри цилиндрического, ярко освещенного шлюза.
Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня, как старый друг, – теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геоме…
На миг мне показалось, что я не успею сгруппироваться и приложусь головой о скалу. Замечательное вышло бы завершение всей авантюры.
От чужих машин рябило в глазах. Они что, из-под воды вынырнули? Два десятка взмывающих стрел – и не отягощенных грузом отравы, стремительных и вертких.
– Кэлос, а ты уверен, что твоему сыну не захочется уйти с тихой и мирной планеты? Поискать приключений в космосе хотя бы…
– Крей Завсклад, – насмешливо сказал дед, когда сотрудник Лиги удалился. – Оптимисты наивные. Живут сотнями лет, а ума не нажили. Он не верил, что ты сможешь меня найти. Даже спорил. Представляешь?
Куалькуа, – подумал я. – Твои сородичи участвовали в ремонте?
– Из всех правил есть исключения. Ты в курсе, почему мы не летаем на планеты Ховарда?
– Пойдем к «Гамме», – негромко сказал Данилов. Они с Машей рассчитывали последнюю траекторию – уже не джампа, обычного ракетного полета. – На максимальной скорости…
– Есть одна… разница… – выдавил я. – Ты меня обманул. Предал.
– Ждите. Надейтесь. Если Врата вам нужны – вы их получите…
Все, что он сейчас говорит, даже не на меня рассчитано. Я, в конце концов, никуда не денусь. Надо, чтобы я сдался, признал свою неправоту – перед этими вот мальчишками, которых посмел уверять, что их…
Только на Земле эта кошмарная отрада старых дев и сентиментальных юниц оформлена по-другому. Не так строго и академично. На обложку надо поместить красавицу в легком декольте и вполоборота – чтобы ка…
Хорошо быть маленьким и послушным. Или хотя бы казаться таким.
Я покачал головой. И впрямь – не объяснить. За тепло? За незаданные вопросы? За готовность помочь незнакомцу?
Неужели это – Сашка Данилов? Всеобщий любимец. Сердцеед и примерный семьянин. Пример для подражания молодых пилотов. Герой Крымской войны…
Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.
Но лишь в сказках третий сын побеждает дракона, а третье желание оказывается верным.
На этом мы и сошлись. Последнее слово всегда остается за тем, у кого руки не связаны.
– Ты отдал ему Зерно? – закричала Маша. Я разжал ладонь, и она замолчала. Сказала уже не так уверенно: – Но я видела…
– Ты не прав, Пит. Страх – в неизвестности. Это единственный страх, который можно себе позволить. А когда знаешь – бояться нельзя. Можно ненавидеть и презирать болезнь. Бояться нельзя.
– Не знаю, – ответил он. – Я ведь там все-таки не был, Петя.
Человек – словно звезда, – говорили на Земле. Все, кому не лень, от философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.
– Снег… устрой парня. – Галис первым шагнул на каменные плиты, выстилающие что-то похожее на плац.
– Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.
– Что происходит, Петя? – голосом деда спросил рептилоид.
– Нет. – Я покачал головой. – Я… я не мертв. Петр и я – мы одно и то же. Я взял Зерно. Оно… оно мое…
Мне снова стало чуть-чуть горько и завидно. А кому я завидовал больше, Кэлосу или Дари, – не знаю.
Один Данилов молчал, глядя на меня с другой стороны костра. Он как-то очень уж постарел, кумир «Трансаэро». Осунулся и поблек, будто все силы из него выжали.
Это особый язык для передачи важных данных, – наобум заявил я. Единственное, что мне помогало – это то, что корабль был начисто лишен критичности.
Я медленно подходил к нему со спины. И уже стоя в шаге от него, увидел блеск металла. На коленях проголодавшегося певуна лежало оружие – короткоствольный автомат. Я замер.
– Петр, ты сражался достойно. Но ты проиграл. Не потому, что мы сильнее, а потому, что правда на нашей стороне. В тебе нет веры, согласен? Ты тоже не в восторге от Тени. Так что не стоит множить ошиб…
– И второе, и первое. Мы настолько мало знаем, что вправе выдвигать любые версии.
– За два часа доберемся, – сказал капитан. – Можете расслабиться.
– Командующий, я прошу прощения у расы Алари, – ответил я. – Скорблю о тех, кто стал жертвой.
– Боялся, – помолчав, сказал дед. – Но я был не прав…
Как мне сломать тебя, полковник ФСБ и преуспевающий извозчик Сашка Данилов? Как вытащить из кошмара, из мира, где ты и преступник, и герой, и палач, и жертва? Как мне сломать тебя – ради тебя самого?…
– Геометры гораздо менее подвержены ксенофобии, чем мы.
– Забыл, – честно признался я. – Забыл я.
– Думаю, если однажды к их дому подойдут четыре пацана… храбрых, но немного растерянных… они вовсе не расстроятся. Может быть, даже очень обрадуются.
– Слушаюсь! – выпалил Снег. И сразу же, без перехода: – Петр, тебе везет. Если капитан выпускает нас в полет, значит, дело серьезное. Давай вали за мной…
– Папа, неужели ты не можешь помочь? – Дари взял меня за руку. – Папа, помнишь, ты говорил, что всегда можно найти выход? Ты мне соврал?
Я залпом выпил. Обжигающий, покрепче водки, ликер. Терпкий и сладкий.
Огромные затраты ресурсов. При такой доступности информации, при таком развитии техники – вести нудную войну? Давным-давно одна из сторон должна была победить!
Петр, ты вторично попал в мир, который отвечает твоим желаниям. Тебе хотелось покоя. Никаких врагов. Никаких схваток. Чья-то забота, чья-то жизнь, которой можно тихонько позавидовать. Передышка. Тебе…
Я видел сквозь стены ангара. Ощущал движение машин по улицам городка. Слышал дыхание Галиса и шорох веток на деревьях. Мир стал огромным, доступным, подвластным. Даже в корабле Геометров у меня не бы…
Мысленно усмехнувшись, я с постным лицом шел вслед за Машей и Кэлосом. Туннель развернулся пологой воронкой, и по ней мы вышли на поверхность. На миг меня замутило – видимо, от резкой смены гравитаци…
– Ты знаешь, это чувствуется, – признался я. – Неудивительно, что твой парень заинтересовался…
– Нет. Они уничтожают пленных. Любой неадаптированный человек наносит вред созданной ими биосфере.
– Вы подбираете себе напарника! – выпалил Тиль. – Я знаю, я читал! Так делают, когда надо внедриться на другую планету, и не в одиночку, а вроде бы семьей, как в древности, тогда собирают группу из м…
Вытянув ногу, я ткнул в кнопку телевизора. Плюсы крошечного помещения – все под рукой… или под ногой.
Особенно если выбрался среди ночи из-под земли, мокрый, грязный и со зверской решимостью на лице.
Когда мы прошагали километра три, корабль почти скрылся из виду. Поднявшись на очередной холмик, все, не сговариваясь, обернулись.
– А тут сложное решение, – азартно сказал он. – Ну… как доказал Гарада… если иная цивилизация исповедует отличную от нашей этику, то она не станет вмешиваться. Возможен примитивный силовой конфликт и…
– Эти идиоты Геометры, – буркнула Маша, – могли предусмотреть в корабле какой-нибудь НЗ. Компас, оружие, палатка… хотя бы на случай аварийной посадки.
Отчаянным усилием я оторвал Галиса от себя, отбросил. Разорванная щека сочилась кровью, куалькуа не успевал перекрыть все сосуды.
– Все в порядке, – сказал кудрявый светленький мальчик. – У нас есть старые записи системы надзора. Такие, где мы спим… Они сейчас и транслируются. Если кто-то решит посмотреть, то ничего не заподозр…
Наверное, все дети интерната знают эту Великую Тайну – фильтрационную камеру водовода.
Та грань, что невозможно передать словами…
– Мне еще надо выгулять собаку, Саша, – объяснил я. – Понимаешь?
– Прощай, – сказал я своей машине. – Все-таки… все-таки мы победили?
– Тогда скажи, что мы будем делать? Поддерживать Геометров? Сражаться за Конклав? А?
Это явно был формальный ритуал знакомства.
– Мы уже знакомились, мальчики. Неделю назад.
Травяной сок был горьким и едким, его родила чужая земля. А небо покрывала узорная вязь облаков-для-приятно-прохладной-погоды. Сквозь такую решетку не упадешь.
– И что теперь, Биг? Нашел. Подслушал разговор. Что дальше?
– Перевяжи, – согласился я. Счетчик разинул пасть, собираясь что-то сказать, но то ли передумал, то ли не нашел аргументов.
Его взгляд вдруг стал тверже. И губы чуть дрогнули, но не в полудетском плаче, а в робкой улыбке.
Рептилоид просто прыгнул следом. С координацией у него было все в порядке – маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через ангар и повисло на обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я…
– Петр Хрумов, рожденный как человек… – сказал он. – По праву командующего независимым флотом и в силу своего высокого происхождения я меняю твою судьбу.
Интересно, а на чем они воюют? «Дельты»? Это самолеты, вертолеты, космические корабли, экранопланы? Бумажные летающие тарелки?
– Машина уничтожена мной. Петр, немедленное возвращение на базу. В случае отказа я буду вынужден уничтожить и тебя.
Кэлос собрал рюкзак, закинул на плечи. Он так и оставался в одних шортах, ночная прохлада ему была нипочем. Дари надел свитер. Я стоял в сторонке, наблюдая, как они собираются.
Так и не разобравшись в причинах моего веселья, Данилов отключил телевизор.
– Это все не то! – Маша повернулась к алари. – Ваше оружие не рассчитано на человека!
Но мир уже мерк. Куалькуа прекратил поддерживать копию моего тела.
Нет. Через двое земных суток ожидается доклад командующего Алари. После этого будет принято решение.
– Только одно, Петя… Извини, но мы будем вынуждены принять меры безопасности. Очень жесткие. Очень.
– Это от двигателей… – ответил Данилов. Выбрался из кресла, осторожно перешагнул собравшийся валиком купол. Обернулся: – Петр, позволишь?
Открылся люк, и вошел-вплыл Данилов. Почему-то я представил полковника ГБ в тех же самых памперсах – «слежка за товарищами – тяжелый труд, порой…», – и мной овладел новый приступ веселья.
Нет, я не почувствовал облегчения от этих слов, в корне изменивших ситуацию.
Почему-то сперва я рассказал ему именно про джампер. Вначале была группа нищих ученых. Решили они воплотить в железо абстрактную математическую формулу, и вот что получилось…
– У нас плазменные движки Алари. Корабль чужих – технология, превосходящая доступную Конклаву. И он способен самовоспроизводиться. У нас образцы оружия этих… безумных мышей. Какого дьявола нам гибнут…
Парень приподнялся на локтях, оглядел меня внимательнее.
До той точки, которую корабль обозначил как «нехарактерную структуру», оставался какой-нибудь километр. Но я не видел там ничего, абсолютно ничего. Никаких сооружений, никаких энергетических вихрей, …
– Ты там бывала? – злясь на собственную глупость, спросил я.
Где – там, мальчик? На планете Земля? Да по-всякому. Только ее скоро не станет. Нет, ерунда, я принесу Зерно, мы войдем в Тень, и все будет хорошо. Дегенераты найдут себе мирки по вкусу, политики пол…
– Вероятно, Данилов прав. Здесь транспортная зона. Врата.
Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед – туманная дымка распалась перед ним и снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим волну тяжелого пряного запаха.
– Капитан! Капитан Галис! – закричал я. – Машина Снега… Капитан…
– Неограниченного не будет. – Голос жесткий, властный, но немного смущенный. – Андрей, вы опять подменяете понятия! Мы не станем связывать все планеты Тени. Только…
Черт, да что за прописные истины я изрекаю! Воскресная проповедь для инопланетных малышей…
И регрессор Ник Ример из своей холодной и безнадежной дали потянулся ко мне.
– Видел бы ты этот мирный конвой! – Снег разом и по-настоящему рассвирепел. – Десять танкеров, засевали океан вдоль самой линии фронта! Мало им того, что все тиной заросло… Выключи уродов!
Сквозь корпус, ставший прозрачным, я смотрел на рассыпанные в небе блестки. Стоило остановить взгляд на каком-то корабле, как его изображение увеличивалось. Хорошая технология у Геометров.
Не надо сочувствия. Ты ошибаешься. Если часть меня станет функционировать автономно – она не удержит разум и погибнет. И ты бы при этом погиб.
А те, кто придет потом, вольны благословлять меня или проклинать, замаливать грехи или насмешливо улыбаться вслед исчезнувшей расе… Интересно, от чего зависит, будут они каяться или улыбаться? Как бы…
Хотелось верить, что и впрямь кто-то и чего-то добивался. Что от моих поступков и слов сейчас что-то зависит.
Кэлос знал, к чему он рано или поздно придет. От этого знания ему не уйти никогда. Может быть, я послужил лишь предлогом? Поводом встать и покинуть уютный дом, где ему становилось все более тесно?
– Кстати, там уже не жидкостные двигатели, – добавил дед. – Алари сменили их на свои плазменные.
Возможно, его слова в чем-то и правдивы. Я не знал о Кэлосе того, что было известно Крею. Их спор длился веками, да и сейчас Крей пытался искать выход для Тени, а не прятался в пасторальном мирке.
Судя по размерам «комнаты для докладов», здесь порой перед мышами отчитывались слоны.
– Чисто умозрительно. Дед, ладно. Оставим это. Расскажи лучше, как все произошло? Где вы были с Машей? Как ты ухитрился за пару дней добраться до руководства Торговой Лиги?
– Ты парня не порть, – обрезал капитан. – Мне одного лихача вполне хватает.
Биг поднялся. Он уже стоял в крошечном, медленно расширяющемся пятне Врат. С ним ничего не происходило, и я не был удивлен – Командор Биг любил свою Родину такой, какая она есть. Как и я люблю Землю,…
В его голосе была легкая зависть. И все же он встал.
Первый раз на корабле алари я увидел теплые, сочные цвета. Овальной формы зал, стены – нежно-розовые, потолок – ослепительно алый, пол багровый. Словно внутренности какого-то монстра… Командующий Ала…
Но обстановка, честно говоря, только подобным беседам и соответствовала. Дед со счетчиком… увы, теперь о них приходится думать вместе, отсутствовали, может быть, общались с командующим, не знаю. А Да…
Я послушно приложился. На второй раз коньяк горло не обжег. Ох видел бы меня сейчас дед!
– Маша, для нас с тобой – может быть. Мы молодые. У нас гормоны бурлят.
Мы поднялись уже так высоко, что день померк. Солнце пылало в зените, неспособное затмить звезды. Желтый диск, цветные искры… есть ли в Тени миры для поэтов и художников? Такие, где идут оранжевые до…
– Сбрось, сбрось балласт… – фальшиво пропел Данилов на незнакомый мотив. Хмыкнул и замолчал. Каменные сюрпризы отправились в странствие по Вселенной… То-то будет радости какой-нибудь цивилизации чере…
– У тебя не осталось никаких игрушек? – полюбопытствовал я.
– У тебя не появилось никаких ассоциаций?
– Нам бы не струсить, – буркнула Маша. Автомат она зажала между коленями и теперь торопливо оправляла волосы. Ничего более нелепого я в своей жизни не видел. – Этот аквариум умеет летать быстро?
– Координаты? – сухо спросил Кэлос. – Стабильность прыжка?
– Почему, Петр? Кто ты такой, чтобы говорить мне о трусости? Ты горел со своим кораблем? Ты знаешь, как рвется сердце, когда его касается пуля? Ты знаешь, как оно рвется, когда теряешь своего ребенка…
– Что ты творишь, что ты творишь, Петя! – дрожащим голосом сказала Маша.
– Когда-то была мода на газовое оружие. Баллончики, пистолеты…
Ты не задумывался о цене прыжка? О той точности, что требуется при джампировании на двенадцать с лишних световых лет?
– Они что, не любят палить из одинаковых пушек? – риторически спросил я.
Я почувствовал, как гаснет сознание, накатывает отупение, мысли двигаются лениво и вяло.
Собственные слова показались мне чужими. Я заговорил на русском.
Я поднялся с земли. Чужая земля, чужая трава, жесткая и короткая синяя щетинка под босыми ногами. Я был гол, и тело казалось чужим… да и было им, впрочем. Конечно же, куалькуа не перенес меня через п…
– Смотри! – Данилов схватил меня за руку. – Смотри!
– Только надо будет спросить, что об этом думает командующий Алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы.
– Может, ты и прав. Тоскливо все это. Я здесь семь лет уже…
Подкидывая огненный шарик на ладони, я ждал.
Они спустились вниз вслед за мной, такие близкие и далекие друзья…
– Они используют движение сквозь подпространство, – пояснил я. – Как и Алари, и прочие расы. Вот только у них реализован принцип постоянного ускорения. Чем больше расстояние, тем выше скорость. На ди…
– Ты знаешь, нет. Я лишь понял, что ей там сильно не понравилось.
Как там говорится про Тень? Полная свобода и счастье? Неограниченные возможности развития и самосовершенствования?
– Значит, там живут те, кому это нравится, Петр. Каждому свое…
Лицо пилота на миг утратило расслабленное выражение.
– Нет, но лишь по рассудочным соображениям. Животная пища необходима, поэтому приходится ее употреблять.
Значит, я имею полное право удивляться. Чему угодно. Миры Тени достаточно разнятся между собой, любой вопрос будет воспринят нормально.
Петр, ты доброжелательный и хороший человек.
– Тут нечему завидовать, Карел, – ответил я. – Будь эти различия поменьше… быть может, тогда наши корабли взяли бы в плен хиксоидов.
Я не вторгаюсь. Я наблюдаю. Для нашей расы давно уже нет необходимости в активной деятельности – она не принесет ничего нового. Единственное, что мы себе позволяем, это помогать всем – всем без исклю…
– Привет, Карел, – я не удивился, узнав счетчика. – Мой дед далеко?
– Ага, есть. В темной подворотне. Но ты ведь не туда собрался?
Так всегда. Проще всего хватать и держать.
Что можно противопоставить существу, обладающему абсолютно аналогичными возможностями? И куда более умелому в их применении?
– Что-то в тебе хотело именно этого. Реального, пусть и примитивного врага. Одновременно – убеждения в бессмысленности такой войны. Ты получил, что хотел. Да еще и победу над метаморфом, верно? Навер…
Что я могу ему сказать? Он мне в отцы годится, и никогда я не смогу стать его другом. Он одновременно и предатель, и соратник. Боец и преступник, кавалер ордена Славы и несостоявшийся подсудимый Лонд…
Наше явление из Врат смотрелось к ней великолепным контрастом. Я тащил Данилова, прыгающего на одной ноге и ругающегося на чем свет стоит. Рваный, облепленный снегом комбинезон полковника был выпачка…
Легче согласиться, что святая инквизиция не ошибалась и Солнце вращается вокруг Земли.
– Он пытался взять на абордаж истребитель алари. Пристыковаться и утащить с собой. Видимо, операция достаточно отработана. Мы можем соединить корабль Геометров с нашим «Волхвом»…
– Карел, ты сам расценивал предложение Петра как безумное. А чем ты назовешь мое?
– За автоматом, болван. Ты не разглядел у той пятерки оружия?
– Тюрьмы и концентрационные лагеря – они у нас тоже были. Даже сейчас… есть. Только санаториями мы их не называем.
Там, на этой крошечной выпуклости, называемой Европа, разжигали костры, раз и навсегда доказывая нашу уникальность?
Может быть, их дурацкая Тень и впрямь позволяет добиться счастья? Ну, пусть не везде… так идеального общества не бывает. Может быть, хоть этот мир предназначен для жизни.
– Вижу, кое-что нашлось. – Снег одобрительно кивнул. – Прекрасно. Есть хочешь?
– Нет, – легко согласился я. – И никто не знает. В этом-то и вся соль, как ни странно.
Биг не понял. Это была земная фраза, буквально переведенная на язык Геометров.
Дело не только в этом. Петр, неужели ты считаешь, что невозможно создать механические устройства, переносящие джамп? Чисто механические приспособления для перезагрузки информации в компьютеры? Неразу…
– Когда я ем, я глух и нем… Эй, дружок, к тебе не относится это детское правило! – негромко сказал я.
Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошел до общения со мной. Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться – как к предателю, как к подконтрольному куалькуа страдальцу или просто как к …
Что это за голосок противоречит мне? Кастрированный разум корабля? Уймись, дружок, не со мной тебе спорить…
– Может быть, хватит? – неожиданно вмешалась Маша. – Мне представляется важным только результат… нас не привезут под конвоем в этот твой… санаторий «Свежий ветер». Сдохнем мы, вероятно, более необычн…
Почему? – не отрывая взгляда от Маши, подумал я.
Бортпартнер, приготовиться к боевому десантированию. Отработка проникновения на планету не-друзей.
– Да! – выпалил дед. Через мгновение голос рептилоида изменился, и счетчик подтвердил: – За высадку.
Сон мгновенно слетел. Я лежал, пытаясь вспомнить то, что никак не хотело вспоминаться. О чем я думал, умирая? Да ни о чем… тоска и боль да отчаянная бравада – победил…
Я засыпал. Наверное, стоило отойти подальше от реки – скоро песок совсем остынет. Но не хотелось вставать, разрывать паутину сна…
– Не зря же Геометры назвали их Тенью, – удовлетворенно произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьезно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
– Значит, теперь всем расам Конклава становится доступно быстрое передвижение в космосе? Мы – не нужны?
– Мы можем продолжить путь и на этом корабле, – сказала Маша. – Лига предоставляет свои корабли тем, кто несет Зерна Врат.
Завтра я пойду вниз по течению. Хочется есть, но куалькуа поможет – уж какую-нибудь рыбешку я поймаю. Если она здесь вообще есть.
– Это был мир метаморфов, мой мальчик. Планета, чьи жители играли со своим обликом, как дорвавшаяся до денег красотка с платьями и косметикой. Зрелище любопытное… Машу оно привело в ужас. Ты понимаеш…
– Я знал одного Петра. Или его не так звали… – Капитан задумался. – Альбинос, высокий, глаза красные… жутковатая у него была внешность, но пилот… Есть у тебя такие родственники?
Вот только свет не пропал. В моей ладони, будто приклеившись к коже, мерцала еще одна огненная горошина.
– Ты общаешься с кораблем? – подхватил счетчик. – Он может объяснить?
– Вам не надо знать, – тихо ответил Крей. – Не надо. В том-то и дело… Смотрите…
– Дети, выходите! – крикнул Биг, не отрывая от меня ненавидящего взгляда.
Шаг за шагом чужак пятился к пропасти. Лицо Кэлоса сейчас утратило все эмоции, стало безжалостной металлической маской. Шаг. Еще шаг.
Похлопав себя по карманам, я убедился, что банки с едой не пропали. Больше ничего у меня и не было. Нет, правда, что же творится? Неужели все-таки эксперимент на выживание?
– А вы говорите – как нам получить Врата…
Да, я знал. Раса маленьких симпатичных существ – быть может, наиболее близких к земным млекопитающим, – увы, страдала несколькими болезнями, опасными и для людей.
– Не, я не могу. – Ромка чуть повеселел. – Тут… понимаешь… мы с Данилой собрались…
Возможно ли, чтобы существа, используемые как живые механизмы, как броня и устройства наведения торпед, настолько сроднились с техникой? Возможно ли, что сентиментальность в отношении корабля стала д…
– Моя планета не контактирует с Торговой Лигой, – сообщил я чистую правду. – Что она собой представляет?
И за время этого сна хорошенько порылся в моих мыслях.
Нет, это наказание какое-то! У Геометров по крайней мере были регрессорские учебники. Пусть в них говорилась лишь часть правды, пусть давался лишь один срез общества – но многое стало ясным…
Конечно же, Дари отлип от меня и повис на Кэлосе. Ну, давай…
– Я там упал. Ночью. Еле выбрался. На голом энтузиазме выбрался. Вот уж о чем всю жизнь мечтал – грязью захлебнуться…
Я не просто обрадовался, я чуть не подпрыгнул от восторга. Предложение помощи – да еще в мелком, не жизненно важном вопросе – это что-то новое в поведении симбионта.
Это было очень, очень щедрое предложение. И не только для деда, для всей Земли. Дипломатические контакты – качественно иной уровень в отношениях с расами Конклава.
Я и сам не заметил, как стал говорить с капитаном в тех же интонациях, что и Снег.
Я очнулся под верещание куалькуа. Уже ставшие привычными вопли.
Мы понимали друг друга с полуслова. Время ускоряло бег, сердце заранее начинало частить.
– Рассказывай дальше, Петя, – попросил дед. – Этот газ вызывает болтливость и стремление поделиться информацией. Не мучайся.
Какой ты был тогда молодой, дед. Я тебя помню уже другим. Как сильно ты сдал. Неужели из-за малыша, свалившегося на голову в шестьдесят лет?
Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полет, да и при побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот случай, когда я видел пространство всеми датчиками…
Вот и все. Короткая автоэпитафия. Наверное, я должен почувствовать жалость к кораблю?
– Знаю, – согласился мальчик. Посмотрел мне в глаза: – Петр Данилович, скажите, а меня возьмут в летное училище?
Неприятно вспоминать себя самого. Постигать.
– Рада, у меня есть родина. Планета Земля… Ну да, я понимаю, это звучит как масло масляное, только нет у Земли иного названия. Я очень люблю ее.
Мне хотелось сказать «небо», но ведь и Геометры жили под таким же сиянием…
Если такова транспортная сеть в мирах Тени – то можно им поаплодировать. Не унылые «телефонные кабинки» Геометров, а что-то сотканное из окружающей реальности, из камней, травы, грязи. Да к тому же е…
– Ты не смеешь! – крикнул я. – Слушай же меня! Я не знаю, что тебе дорого, что нет, только запомни одно: Врата это нить – и пока ее кто-то держит, пока тебя ждут…
Господи, сколько же ему лет? Как минимум – ровесник деда. У меня больно кольнуло в груди – в то время, когда дед кряхтя прогуливался в саду, этот крепкий мужчина отправлялся с сыном в пешие походы!
Да, конечно. Никто из них не знает истинной сути маленькой послушной расы.
– Рад встрече. Скажи, Петр, твое отношение ко мне не ухудшилось после того, как я перестал служить временным хранилищем для Андрея Валентиновича?
– Черт… – Маша вдруг засмеялась, откинулась на невидимой опоре. – Все в голове не укладывается… здесь ведь не умирают насовсем…
– Корабль Геометров, Петр. Это очень, очень могучая технология. Одно дело, когда ты, лишенный памяти, отправлялся на нем к Геометрам. Совсем другое, если мы все в него заберемся… в трезвом уме и ясно…
Но вокруг никого не было. Здание интерната казалось безжизненным. А почему бы и нет, кстати? После случившегося, когда обнаружили смерть Наставника Пера, – вполне могли всех эвакуировать. То-то будет…
Впрочем, чему удивляться? Стоит вспомнить, где я сам едва не остался…
Маша, прости, что я подумал о задании от ФСБ… Пусть мы не станем близки друг другу – но и не предадим больше.
Спорная мысль, конечно. Что ни говори, а споры и конфликты между государствами всегда подстегивали человеческий прогресс. Но счетчик не спорил. Дальше шли молча, все отвлеченные темы будто выдохлись …
Привычка отвечать куалькуа вслух оказалась неискоренимой. Может, я таким образом пытаюсь создать иллюзию независимости? Вроде как мои мысли в неприкосновенности, пока вслух не говорю, куалькуа не слы…
– Как? – Я неуклюже поднялся. – Я – снова я. Вот и все.
– Они прибыли на церемонию принятия Земли в Сильные расы! – Голос Данилова взвился – и вдруг упал до шепота. – Ты… ты и впрямь не знаешь?
А вот Маше это было недоступно. Попросить, что ли, куалькуа войти с ней в симбиоз? Только согласится ли она? Может быть, лучшим аргументом будет не сила и выносливость, а возможность менять лицо… ста…
Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу.
Черные береты закончили перегруппировку. Какой в них был смысл – не знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное, уровень допуска не позволял.
Какой шок, наверное, он испытал! Быть частью целого – и вдруг оказаться отрезанным от мира!
Ночь вместила в себя все, что только можно вообразить. Вылазку за Даниловым, драку за Зерно, смерть Кэлоса.
Да ни один наш шаг с момента беседы с Даниловым не был несанкционированным!
Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.
Никогда не делай такого с людьми, – зачем-то попросил я. Пока ты в моем теле – не делай.
На негнущихся ногах я пошел к ограде. За моей спиной пилоты бросились к застывшему Галису.
– Все, военные воспоминания отложим, – быстро сказал Кэлос. Тряхнул плечами, укладывая торопливо собранный рюкзак поудобнее. – А то и впрямь начнутся военные действия.
– Ошибок не бывает, – сказал как отрубил Галис. – В конце концов, Снег, это не наше дело.
– Не знаю, Петя, – сказал дед. – Мне кажется, ему даже нравится такая возможность. Он же всегда имел два сознания, и вряд ли внешний мир занимал его больше, чем внутренний. Другой бы на месте счетчик…
Крей молчал, вглядываясь в огненный шарик. Зерно меняло цвет, становясь то оранжево-желтым, то алым, то багрово-дымным.
– Это иногда полезно, чтобы остаться человеком! – не выдержал я.
Оторвав руки от лица, я глянул на него. Вытирать слезы я не стал. Известное детское правило – сами высохнут, видно не будет, что плакал.
Звучало достаточно неприятно. Я пожал плечами, посмотрел в потолок.
Со всем пылом истинной Дружбы они пытались меня убить.
– Полагаю, тебе не надо ничего объяснять, Петр? Кодовый замок… причем механический. Радиоприемник. Двадцать пять граммов взрывчатки.
Я поднял ладонь, приоткрыл на миг. Алая звезда разбросала свой холодный свет.
– Сильные Даэнло, по праву старшего офицера я должен присутствовать при допросе человека Петра Хрумова.
– Ты тоже там, Петр. Стал частичкой того, что давно переросло пределы постижимого.
Как они принимают решение? Будут совещаться? Проголосуют… поднятием лап и щупалец, выбросом протуберанцев и псевдоподий?
– Петр, если хочешь поговорить – заходи. Буду рад.
– А ты молодец, парень, – бросил капитан, не оборачиваясь. – Вопросы-то в голове так и вертятся. Верно?
– Ты уверен, что по твоей планете не прошелся Хрустальный Альянс? – поинтересовался Кэлос. – Я такие слова слышал от…
На подавление всех рецепторов потребуется время. Если скорость важнее – терпи.
Я повернулся и пошел к ограде. Перелезу. Просто перелезу и пойду в город. Найду этих самых звездных торговцев…
– Вот и хорошо, – закрывая трубку, сказал я. – Правда, Тиран?
Изображение наплыло – кажется, повинуясь моему полуосознанному желанию. Маша вскрикнула – видимо, ей показалось, что корабль стремительно падает.
– Ты говоришь от имени Слабой расы – Человечества?
Слова вырвались сами. Дед переглянулся с Машей. Данилов кивнул, словно и не ожидал ничего иного.
– То же самое. Фантом. Суррогат. Игрушка для обуянных ностальгией людей. Он будет вечным ребенком. И никогда не станет человеком.
Когда свет померк, перед нами никого не было.
– Извини, я буду аккуратнее. – Маша застегнула застежку на бинте так туго, словно все же собиралась меня удавить.
Наперекор тому, что было вначале, когда измученный, одинокий человек купил себе живую игрушку – будущего бойца за его идеалы. Наперекор боли, которую мы так щедро дарили друг другу, наперекор кругу л…
– Что? – завопил я. В скорости мы все же были равны, я никак не мог вступить в бой.
– На Земле нас самих… разберут, – напомнил я. – За все хорошее. Одного джампа с низкой орбиты хватит для пожизненного отстранения от полетов.
Что же теперь, Ник Ример, из глубин моей памяти, с того света воюющий за свою планету? Что теперь? Как поступают регрессоры в подобной ситуации?
– Да. – Маша засмеялась. – Конечно… ты же не знаешь… Петя, если бы ты знал… мы были в таком мире… это такой ужас… зато теперь…
На чужаках не было одежды. Лишь чешуйчатые, будто из змеиной кожи, ремни, опутывающие тело. Ремни, испещренные кармашками, гнездами, футлярчиками…
Как интересно. Куалькуа привык взирать на мир, ничего не требуя взамен, но и ничего не отдавая… ничего настоящего, отдельные особи-клеточки – не в счет.
Красивые здесь вечера. Под этим небом – уже багровеющим, подернутым паутинкой облаков, усеянным звездными искрами, надо только наслаждаться жизнью. Я бы легко представил здесь знакомых ребят из грузи…
Молчание. Потом вперед вышел черный алари в золотистой тунике.
– И ничего нельзя поделать? – спросил я. Как в училище, когда нам объясняли, почему ни в коем случае нельзя трогать американские самолеты-разведчики, нарушившие российскую границу…
– Для тебя, наверное, я сексуально привлекателен…
– Понятно. Скопирована с сети Альянса. Валяй.
– Противник занимает чуть большую территорию.
Почему-то мне не хотелось смотреть в глаза спутникам. Я отер лицо, огляделся.
Ник Ример подбросил Зерно. Подбросил – поймал. Огненный шарик рассыпал сноп колючих искр.
– Теперь с ребятами придется работать лучшим Наставникам Родины.
Я думал, что Кэлос решил убежать. Уйти тайком от Рады. Он ведь совершал глупость… причем глупость очевидную. Десятки лет он прятался здесь, не входил во Врата, не покидал планеты – и все ради того, ч…
– Ты сможешь? – огрызнулся я. Она промолчала.
– Нет, – сказал Андрей Хрумов. – Нет. Во-первых, никто из нас с ним не справится. Он сейчас регрессор, и с этим ничего не поделать…
– Нет. – Вот тут я не колебался. – Любая сила, даже многократно превосходящая доступное им, послужила бы только вызовом. Они бы ловчили, искали обходные пути, но никогда не пустились в бегство.
Мы сделали еще по глотку. Напьюсь. Точно напьюсь.
– Мы хотим лишь отправиться к третьей силе, – сказал я. – К четвертой, вернее. Потом вернем вам скаут Геометров. Если это будет актуально для вас.
Регрессор Ник Ример опустился в кресло и коснулся коллоидного терминала.
– Любимая! – закричал он, распахивая дверь черного дерева.
Вроде бы подразумевается, что я пойду с ними? Или короткое гостеприимство на плоту вовсе не предполагает приглашения в дом?
– К Земле приближается церемониальный корабль Конклава! – рявкнул Данилов. – В окружении пяти Торпп!
Все ясно. Иностранцам, в первую очередь американцам, будут пудрить мозги, уверяя, что «Волхв» испытывал начинку «Юрия Гагарина», многострадального, уже лет десять проектирующегося корабля с плазменны…
Убрав руку с безупречно вычищенного пола, я постоял, глядясь в зеркало. А не наблюдают ли за мной сквозь стекло?.. Чушь. Это уж точно чушь.
– Мне нравится. Показания пришел снимать?
– Тебе вроде все знакомо? – спросил Снег.
Я просмотрел всю историю войны второй Империи и Союза Развития применительно к отдельно взятой планете. Похоже, с интервалом в пятьдесят – сто лет она переходила из рук в руки, особо при этом не изме…
Меня пристегнули, и я больше не видел деда-Карела. Только слышал, как возится Маша. Как бегут по экрану цифры, отсчитывая время до выбора вектора джампа.
Подобрав рептилоида, я посмотрел на Данилова. Тот молча взял меня за локоть. Маша пристроилась к нему.
Лапа алари сжалась, царапая мне грудь. Потом он повернулся и пошел прочь.
– Тебе тяжело, – сказал Кэлос. – Я понимаю. И все же мой совет… мой единственный совет – прими Тень. Она не станет мешать. Если вы захотите стать счастливыми – вы ими станете. Это лучше, это неизмери…
– Петр, поблизости есть свободная земля. Формально она принадлежит нам, так что проблем не будет… У тебя имеются сбережения?
– Может быть, они смотрят на него до сих пор? – жестко спросил Данилов.
– Военная база второй Империи. Реконструкция. Архивные записи менее достоверны.
Пауза была короткой и неловкой. Слишком многие сейчас слушали наш разговор. Не время для сантиментов.
Хлопнула дверь соседней дачи, и из дома пулей вылетел взъерошенный мальчуган. В шортах и незаправленной футболке, явно боясь опоздать. Увидев меня на прежнем месте, Алешка замедлил шаг. И все же напр…
И почему мне некуда возвращаться – кроме как на базу?
– Ты загнал нас в тупик, – сказал Данилов. – Так… Петя, ты можешь поверить, что мы отказываемся от силы?
Я просто размахнулся и залепил ему по уху. Без всякой науки, я так в детстве дрался.
Вначале я решил, что это реплика корабля. Куалькуа вступал в беседу слишком редко.
А потом перед гостями представала разбросанная по всей суше сеть Врат. Только что нам продемонстрировали – неужели случайно?.. никогда не поверю! – как ими пользоваться. Вот и весь выбор. Входи – или…
– Сейчас закончу, – с бесшабашным весельем отозвался Снег. – Эй, Петр, прощай! Ты славный парень… в другом мире свидимся…
Тонкие лиловые руки скользнули по ремням…
Я изо всех сил пытался поднять «дельту» выше. Или хотя бы ускорить. Но у машины уже не было сил. А снизу густой сетью поднимались враги.
– Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж тем более – в своей способности ее переносить из тела в тело.
– Он это говорил о Лайде, – неожиданно заложил я Снега.
Когда мои пальцы покрылись черной блестящей коркой, я коснулся ледяного металла и одну за другой перекусил колючки.
Нет. В ближайшие часы – нет. Очень оригинальное оружие. Периферическая нервная система в шоке. Я мог бы вырастить дублирующую структуру, но испытываю те же самые проблемы, что и ты.
Остановило меня только то, что кофе еще был слишком горячим.
Снег подошел к барьеру, помахал девушке рукой.
Страшен, наверное, мир, где родителям предпочитают учителей…
Через минуту мы уже отчаянно толкали плот поперек течения. От мальчишки на руле пользы, конечно, не было никакой. Только я стал бы последним, кто скажет об этом. Пусть скользит по мокрым бревнам босы…
– Решай, Сашка! Ты должен сам захотеть уйти. Силой я тебя не заставлю…
– Я понял, – сказал Алешка, поднимая на ладони камешек. Разглядывая его так пристально, словно это был переливчатый топаз с Аттасси или призрачная обманка с Халдуина-12.
– Дети, немедленно выйдите, – прошептал он. – Всем эвакуироваться в купол. Быстро!
– Спасибо, Петя, – первым делом сказал дед. – Ящерка не так холодна, как хочет казаться… нипочем не уступает место.
– На нашей планете тебе не стоит искать помощи. Для себя – пожалуйста! Мы любим помогать измученным и уставшим. Мы сами все такие… Но что-то глобальное… нет, Петр. Нет.
Тиль засопел, стирая с мордочки последние следы недавних слез.
Его голос стал сухим, фразы отрывистыми. Он был сейчас в своем прошлом, вместившем такое, что и не снилось земным воякам.
Заснеженная поверхность надвигалась так быстро, словно я падал с дополнительным ускорением. Возможно, так оно и было. Неплохо для реального десанта… но как Геометры гасят энергию падения? Двигатели? …
Куалькуа не ответил, но, странное дело, мне показалось, что я уловил отзвук его эмоций. Легкая ирония, симпатия и одобрение.