Все цитаты из книги «Звездная тень»
– Как будет рад твой дед, – сказала Маша. – Нет, Петр, ты не представляешь… Такой сюрприз… и тебе, кстати…
Я стоял ближе всех к чужакам. До шедшего впереди с Зерном в руках – чуть больше метра. Огненный шарик полыхал, как сорванная с небосклона звезда. Холодный, ослепительный огонь…
– Андрей Хрумов, ты считаешь нецелесообразным стравливать Конклав и Геометров?
– Петр, – он развернулся в кресле, легонько оттолкнулся от подлокотника, опять забыв про искусственную гравитацию и попытавшись воспарить, – еще можно все переиграть.
Я подошел к двери – участку стены, почти неотличимому от остальных. Низкому, удобному для алари. Прикоснулся к нему рукой, не слишком-то веря, что незнакомый механизм соблаговолит открыться.
– Легкий транквилизатор. Для облегчения воспоминаний. Это абсолютно безвредно.
– Тебе формальное приглашение нужно? – деловито спросил Кэлос.
– Очень хорошо, что Петр не совершает необратимых поступков.
И если бы всегда, всегда удавалось переломить то, что заложено от природы, вколочено эволюцией, воспитанием, привычкой…
Хочешь убить огонь – стань огнем. Хочешь убить смерть – стань смертью.
Земля плыла под нами. Не бескрайняя равнина, как с низкой посадочной орбиты, не яркая голубая звездочка, как с неудавшегося джамп-захода. Шар. Комок пыли, ставший домом для миллиардов живых микробов.
– Что с дедом? – закричал я. – Что с ним, гады?!
Может, это и смешно – но даже такая любовь заслуживает уважения.
– Я запрещаю! – крикнул Галис. – Снег, ты знаешь правила…
Спорить Маша не стала. Примерила чудовищную пушку к рукам, кивнула.
Деду аналогия понравится. Несмотря на всю фальшивость. Уверен.
– Где-то там, в Ядре, под небом, горящим от звезд…
С легким удивлением я почувствовал, что от ее волос пахнет духами. Резковатый, совсем не подходящий ей цветочный запах – и все же…
Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.
– Петр, я прошу не затрагивать данную тему.
От волнения я перешел на земные меры времени и расстояния. Но корабль понял.
Ты хочешь вернуть свой изначальный облик?
Похоже, лишь капитан Галис здесь был метаморфом…
Я кивнул. Мы так и стояли, нелепо отводя глаза и не решаясь заговорить первыми.
– Не я, деда. Ник Ример, который не видел для своей Родины иного выхода. А второе… второе взял куалькуа. Для него это легко и естественно. Чем шире пространство, тем лучше.
Все, что я готовился ответить деду, смешалось у меня в голове. Я даже вскочил и подошел к окну.
– Эта дрянь и впрямь долетела… – ровным голосом произнес Данилов. – Петя, ты дурак… но за такое… за такое – спасибо.
Даэнло в чем-то так же неторопливы, как их карикатурный аналог – земные носороги. Но бывают и так же свирепы.
– Петр, тобой сейчас движет чисто эмоциональная реакция. Тебя возмутила их структура власти? Власть, построенная на воспитании?
Мальчишка скатился вниз по лестнице, а я повернулся к Кэлосу.
Вот это было совсем нелепо. Я едва не рассмеялся ей в лицо. Но Маша ждала с тем невозмутимым спокойствием, которое мне в общем-то сразу в ней не понравилось.
Я засмеялся. Нет, я действительно был доволен.
– Дело давнее, Петр. И почти забытое… кроме некоторых миров.
– Тогда у нас будет время докончить спор.
А еще знал, что ворота закрыты. Можно истоптать всю траву, прыгать, бегать, кататься по земле – ничего не произойдет.
– Вот потому, – торжественно сказал Кэлос, – я и считаю, что вам надо принять Тень. Система неподконтрольного перемещения имеет массу минусов. А вот такая – рано или поздно она разовьется, снимет нап…
– Дед, что ты решаешь? Я имею в виду Геометров.
Я не дослушал. Встал, отстранил руку деда, вцепившегося мне в колено. Держись, старик. Держись, прошу. Я побежал.
– Вполне. – Крей сохранял полное добродушие. – Вы не мир Тени. Пока.
Да хоть бы я в землю врос – ничего не происходило. Но я, наверное, долго бы тут простоял, ожидая неведомо чего.
– Хорошо, что ты избежал той же участи, – сказал командующий.
– Как ты думаешь, с остальными происходит то же самое? – спросил я. – Или они не прошли во Врата? А, куалькуа?
Пусть я никогда больше не выйду в космос. Зато смогу любоваться стартующими кораблями. Просыпаться от тихого свиста рассекаемого воздуха.
– Андрей Хрумов – человек, обвиняющий Конклав в излишней жестокости?
Кабина неохотно открылась. Я поднялся, с удовольствием поймав взгляд Галиса, обманутого в лучших надеждах. Скользнул вниз по гибкому языку трапа.
– Маша, если я прав, то тебе не слишком понравится ответ. Он и мне чем-то несимпатичен.
Чешуйчатая лапа небрежно скользнула по руке Данилова, шлепнула Машу по щеке. И люди зашевелились.
– Вашей планеты… Катти, она не перенесла… того, что Никки и жив, и мертв…
Жизнь уходила из него с каждой каплей крови, с каждой отказавшей железкой. Да что он вбил себе в голову, дурак! Тот ли из нас человек, кто с рождения оставался в своем теле? Или тот, кто пытался быть…
Это было провалом. Мигом абсолютной пустоты – когда куалькуа ворочал своим раздробленным сознанием, раскинувшимся на всю Вселенную. Ревниво допуская меня к тому, что никогда не давал чужакам.
Галис выглядел все более и более довольным.
Другой агрегат оказался немного удобнее. «Базовый излучатель», та самая пушка из ролика, – только в отличие от алари нам следовало крепить ее на руку. Гашетка скрывалась внутри конусовидного корпуса,…
Дед объяснил, обстоятельно и подробно. Тогда я не выдержал и заплакал. И даже выкрикнул, что не хочу ничего этого знать и лучше бы он молчал…
– Ничего удивительного, – решил дед. – Наблюдая за чужим обществом, мы замечаем в первую очередь именно такие детали, как проявления порядка и организованности.
Запах планеты, который невольно отмечаешь сразу же после посадки, был почти неуловим. Поэт сказал бы, что так пахнет звездный свет. Я просто не нашел сравнения. Может быть – запах отсутствия жизни…
Одна из вражеских машин вспыхнула. Дергаясь, полетела в сторону, уползая к своим берегам. Пускай уходит… Две другие маневрировали, огрызаясь, выставляя навстречу целые сети молний. Мою «дельту» тряхн…
– Все не так, – ответил я. – Он не хочет. И мне его не переспорить. Это же почти разумная машина. Ему надо доказать, что передача информации пойдет на пользу Геометрам.
– Мотора нет, – добродушно, но с легкой тревогой откликнулся незнакомец. – Ты доплывешь?
Я ведь слишком привык побеждать. С самого детства. Даже когда случались в жизни поражения – все они были лишь раздражителем, трамплином для новых успехов. Все эти дурацкие олимпиады… «молодая надежда…
Молодцы, Геометры. И все же в их логике должна быть ошибка. Обязана быть – раз уж они удрали от неохраняемых, спокойных планет Тени в такой панике, позабыв и про Дружбу, и про свой долг перед моральн…
Мне кажется, что это – не театр, – ответил куалькуа. И снова замолчал, спрятался в глубине, откуда так неохотно показывался на свет.
– Петя, это выставочный зал. Образцы. В оружейных залах СКОБы то же самое.
Они ждали. Просто ждали меня – те два дня, что я отсутствовал. Наперекор логике, несмотря на то что регрессор Ник Ример ушел, уводя с собой Петра Хрумова и унося Зерно.
– Каждому психопату – по миру… А вы неплохо разобрались в происходящем.
– Но не сидеть же здесь! – Дед бросил мне Зерно, я поймал на лету. – Как ты можешь…
– Столкновение утопии с реальностью всегда приводит к деформациям. Утопия искажается, но…
Но какая разница, что упадет на голову – тонна кирпича или десять тонн?
Как ты сказал, Кэлос? Каждый приходит в Тень по-своему? Кто мольбой, кто трудом, кто грабежом? Не надо волноваться?
– Нет. Отдел по отслеживанию идей в фантастических романах существует с прошлого века. И у нас, и в ЦРУ.
– Я вот ничего не чувствую, Петя, – добродушно сказал дед. – Абсолютно. Нет, конечно, есть любопытство, есть некоторое восхищение… ай да сукины дети, чего соорудили… Но не более того!
Значит, вы не дождались. Мои ненастоящие родители… настоящий Петр Хрумов… все те, кто жил и умирал на маленькой планете Земля. Ученые и крестьяне, поэты и солдаты, рабы и тираны – вы верили в Бога ил…
– Если тебя начнут давить за это дело… прилетай на Землю, – серьезно сказала Маша. – Мы добро не забываем.
Здорово, наверное, было плыть тут на яхте. Ловить рыбу, купаться в прозрачной воде, смотреть на загорающую подругу…
Я подчинился. В конце концов, углядеть ничего нового не удастся – корабль и сам контролирует пространство.
Задрав ствол автомата в потолок, я постоял мгновение. С двухэтажных нар, сколоченных из неструганого, черного от грязи дерева, доносился ровный слитный храп.
Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня – среди живых!
– Спорил – с кораблем? – Биг покачал головой. – Да… в этом весь Никки.
Лицо саднило, словно какой-то невидимый садист тер изнутри кожу наждаком. Поскольку так оно и было, я старался не обращать внимания на боль.
Пальцы защекотало. Я опустил глаза, посмотрел на свою примотанную к подлокотнику кисть. Из указательного пальца медленно выползала тонкая белая нить.
– Выходит, – твердо сказал я. – И далеко.
Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня, как старый друг, – теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геоме…
Когда-то, давным-давно, еще в училище, я мечтал быть военным летчиком. Не космонавтом, не пилотом пассажирских самолетов – а именно военным. Причем – чтобы жить в крошечном гарнизоне у черта на рогах…
И то, что было сейчас моими пальцами, сомкнулось на летящей «стреле» зеленых.
От чужих машин рябило в глазах. Они что, из-под воды вынырнули? Два десятка взмывающих стрел – и не отягощенных грузом отравы, стремительных и вертких.
– Ты очень славный парень. Я вижу в тебе себя. Не сердись, если я чем-то тебя обидел. Честное слово – не хотел.
– Корабль готов высадить нас на поверхность планеты. Условия на поверхности вполне пригодны для жизни. Средства защиты не нужны.
– Что происходит? – спросил дед. Нервозность, которую не мог передать речевой аппарат рептилоида, угадывалась в резкости вопроса.
– Да потому, что это вполне человеческий подход.
Я прошел по бараку, засунув автомат под мышку. Присел на край кровати. Хотя бы нижнюю койку Данилов себе отстоял. Молодец.
– Мы сядем в корабль. Все вместе. Ты, я… мы с Карелом. Данилов, Маша…
Все в домике было новеньким и носило столь яркий отпечаток дедовских привычек, что я не удержался от вопросительного взгляда.
– Вот ты с них и спрашивай, – мстительно сказал я. – Саша, допускаю, что можно превратить корабль Геометров в завод по производству таких же кораблей. Только это потребует многих лет работы. В него п…
Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее растерянными. Но я не спорил.
– Если бы я это знал раньше… – начал дед. – Ладно. Чего ты хочешь, Петя?
– Да. Вот уж действительно говорят – Врата сводят редко, да метко.
Это Галис. Соизволил вмешаться или только что обратил на нас внимание?
Лодку тряхнуло. Она вылетела на отмель и понеслась по берегу. Джунгли редели.
– Зря. – Снег явно относился к еде серьезно. – Я собираюсь съездить в город…
Родина считает, что на борту – не-друг. Я сообщаю, что это ошибка. Вероятно, у всех атакующих кораблей повреждена аппаратура связи. Нет причин для волнения. Атака недействительна.
– Тем более затрачивать подобные усилия без всяких видимых причин… Корабль наблюдает на поверхности признаки цивилизации?
– Я благодарен тебе. Кэлос, только один вопрос…
Необходимо возвращение на Родину, – немедленно заявил корабль.
– А в чем проблема? – непонимающе спросил я. Почему-то вспомнились слова куалькуа. «Доброжелательный и хороший».
На миг его «дельта» зависла, потом рванулась вниз. Стреловидные аппараты остановились – и я дотянулся.
Он молчал, мой верный спутник и помощник, снисходящий до пустяков – ну там убить кого-нибудь или выспаться в снегу; отвергающий любое настоящее действие. Частица того же древнего разума, что разлит в…
– Умник. А ты из своей «дельты» видишь, что под вами? Я тоже посмотрел вниз. Это оказалось непросто – поле зрения сузилось и уменьшилось.
Жалость моментально сменилась ужасом и ненавистью. Значит – куалькуа допускал такую возможность? И если бы при полете к Ядру связь прервалась – обезумевшая амеба разнесла бы мое тело изнутри?
– Нет. Не хочешь. Хотел бы… так, значит, ушел.
У Геометров и то быт куда необычнее. А ведь Тень – это цивилизация, стянувшая сетью гиперпространственных ворот сотни планет. Цивилизация, мимоходом обратившая в бегство маленьких, но таких кусачих Г…
– Кэлос! – Маша отбросила автомат, метнулась к нему. Кэлос отступил, словно боялся, что ее опалит жаром. Упал на колени.
– Это – Врата. Мне их дали… или не мне, а Нику Римеру. Наверное, Римеру, потому что он заставил привезти Зерно сюда. Вот только я не знаю, что с ним делать.
Навигатор из Данилова был средний. Хотя нет, нельзя называть средним навигатором человека, который все же вывел шаттл к Земле. Правда, понадобилось ему для этого еще восемь прыжков, а не три.
– Рассказывайте, – согласился Фаль. – Наверное, это будет очень интересно.
– А вот то! Видать, у вас потому их и невзлюбили… революционеры, смех один. Интересно, конечно…
Если человеку нечего терять, он никогда не поймет другого. На этом уже многие попадались – от земных политиков до Наставников Геометров. И мир, в котором все заботятся лишь о других, был бы большой м…
Хорошо быть маленьким и послушным. Или хотя бы казаться таким.
Патрульные корабли брызнули в стороны. Будут обходить снизу…
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Проблем с запасом тяги тоже не существовало, мы снижались по такой энергоемкой траектории, что любого баллистика хватил бы удар.
Он вымученно улыбнулся, на миг показавшись почти мальчишкой.
Ну, откройтесь передо мной. Пусть Галис вручает «дельту» другому пилоту, пусть Снег сам читает привезенные книги и лопает ресторанные яства, пусть зеленокожая истеричка выгибается посреди «мертвой» к…
– Полезно! – согласился Снег, входя. – Почему темно? Не разобрался с управлением?
Я протянул руку перед собой. И разжал ладонь, хотя маленький зверек внутри меня вопил, что выпускать Зерно из рук нельзя…
Я вдруг понял, что уже с минуту в кабине царит тишина. Закончил свой «обход» счетчик, смотрят на меня Данилов и Маша.
Где-то по груди у меня забегали холодные мурашки. А еще стало холодно и противно. Как помоями облили.
– Хочешь почитать? – завопил я. – Заходи! Или вместе почитаем!
– Рада, мне даже трудно объяснить, как я вам признателен.
Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.
– Ты, видимо, очень молод. Альянс практически развалился полсотни лет назад. Тогда я и ушел. Не по своей воле, кстати. Не Вратами.
– Дед, я говорил с кораблем Геометров, – объяснил я. – Это хорошая машина, там много информации. Принцип их передвижения – смесь джампа и движения сквозь подпространство. Вначале они уходят в изнанку…
– Вот я воспитал тебя на свою голову, – промолвил дед, – и что хорошего?
Петр, ты забываешь, зачем ты в этом мире.
Я уже видел их на экране не то в документальных кадрах, не то в реконструкциях, ничем, на мой взгляд, не отличающихся от реальности. Но теперь я смотрел не человеческим зрением.
– Если мы никого не встретим. Ничего не найдем. Будем блуждать, пока не съедим всю пищу и не истопчем всю обувь. А после этого вернемся на Землю.
Колющая боль. Короткое головокружение. Я буквально чувствовал, как «дельта» сливается с моим сознанием.
– Ну вот. Просьба снимается по запоздалости… Верно, Дари! Приключение.
Только на Земле эта кошмарная отрада старых дев и сентиментальных юниц оформлена по-другому. Не так строго и академично. На обложку надо поместить красавицу в легком декольте и вполоборота – чтобы ка…
– Боюсь, я довольно скучное приключение, – промямлил я.
Он подошел к мальчику, мимолетно потрепал по голове.
– Ну вставай же! Вставай, солдат! – Я уже не требовал, просил. – Сашка! Давай! Хочешь, чтобы я тут всех положил, пока ты расшевелишься? Так я положу, не сомневайся! На вышках стоят лишь те, кому нрав…
Но лишь в сказках третий сын побеждает дракона, а третье желание оказывается верным.
– Но ваши действия не принесли вреда Конклаву. Наоборот…
Лучше всего смотреть в потолок. Закрывать глаза – неправильно. Тогда сразу начинают лезть в голову разные мысли. А я не хотел сейчас думать. Ни о чем. Куда легче оказалось выбрать на потолке точку и …
– В этом мире – не трогают, – признал Кэлос. – А есть станции, которые живут в постоянной войне с ближайшими планетами.
Куалькуа, – подумал я. – Твои сородичи участвовали в ремонте?
Слушай меня, бортпартнер. Снижайся к интернату. Постарайся оторваться от преследования. Мне нужно две секунды… две секунды на высоте в десять… нет, пусть в двадцать метров… на скорости не более ста к…
Я залпом выпил. Обжигающий, покрепче водки, ликер. Терпкий и сладкий.
Мне показалось – или в глубине сознания раздался тихий смешок?
– Привет, – сказала она, протягивая руку и легонько касаясь моего плеча. – Здорово. Мы очень боялись за тебя.
– Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.
– Жаль, – серьезно сказал мальчик. – А то я коллекцию собираю.
– Ну, мы с дедом поспорили, кто больше знает об исследованиях Тибета… ну, мне еще надо столько всего прочитать, мы вечером дуэль устраиваем.
– Я понимал, что могу сдохнуть еще при старте с Земли, – тихо сказал он. – Ну и что? Хоть тушкой, хоть чучелом, только в небо…
Пес, конечно, не ответил. Но явно был со мной согласен.
Куалькуа не подвел. Холода я и впрямь не чувствовал. Только стучало сердце – так, что, пожалуй, не уснешь, и кожа горела. Симбионт не стал отращивать на мне шерсть, чего я втайне опасался, а просто у…
– Ты несешь лишь горе, Петр. Ты явился в наш мир, непрошеный и незваный. Еще и с… этим.
– Петр! – Данилов сгреб меня в объятия. Потряс, заглядывая в лицо. – Сукин ты сын! Вернулся!
Я немного растерялся – честно говоря, слышать о подобном не доводилось.
– Да потому, что тогда мы превратимся в новую Империю. Во второй Хрустальный Альянс!
Что же, они считают меня двойным агентом? Готовятся к проверкам и просвечиваниям на манер Геометров? Мной овладела злость. В конце концов, в моем теле сидит куалькуа! Можно расспросить и его!
– Мне не кажется верным это определение, – неожиданно сказала Маша. Замялась, потом с легким усилием продолжила: – Андрей Валентинович… общество Геометров затормозилось на феодальном этапе, но во мно…
– Я же не могу отменить взрыв! – Маша потрясла пультом. – Понимаешь?
– Петя, – раздался откуда-то голос Данилова, – Алари просят разрешения пустить газ.
Интересно, какая здесь экономика? Вряд ли «коммунизм» Геометров – там, при всеобщей сытости, люди обходились комнатами-кельями. Видимо, что-то более реальное, как на планете зеленых… Сколько здесь ст…
Ты все-таки бит, Данилов. Давным-давно… тем украинским офицером или американским военным советником, что направил в атакующий штурмовик ракету. Тогда ты еще был способен на безрассудство. Твой самоле…
– Петр… – Маша оторвалась от меня. Глянула на Кэлоса – мельком, он не удостоился внимания. – Я так рада. Андрей Валентинович говорит, что только я могу тебя найти… что ты его разлюбил, ты никогда не …
Да уж. Умирающая от голода и жажды зеленокожая девушка посреди комфортабельной тюремной камеры. Длящаяся тысячу лет война!
– Галис. – Снег был неожиданно сдержан. Он не требовал, просил. – Петр не успеет. У него разбита машина, я не понимаю, как он еще летит.
– Раса Геометров главенствует над поглощенными расами?
– И второе, и первое. Мы настолько мало знаем, что вправе выдвигать любые версии.
Так и не разобравшись в причинах моего веселья, Данилов отключил телевизор.
Он закричал, согнулся, пытаясь вытошнить проглоченное.
Я замолчал. Кажется, он решил рассказать… Часто-часто колотилось сердце.
– Ага, молчишь, – удовлетворенно сказал Снег. – Вот так-то!
Кэлос собрал рюкзак, закинул на плечи. Он так и оставался в одних шортах, ночная прохлада ему была нипочем. Дари надел свитер. Я стоял в сторонке, наблюдая, как они собираются.
Счетчики, Алари, Хиксоиды, даже Пыльники и Дженьш – да они же все почти люди! По сравнению с Куалькуа.
– Нет. Они уничтожают пленных. Любой неадаптированный человек наносит вред созданной ими биосфере.
Я видел сквозь стены ангара. Ощущал движение машин по улицам городка. Слышал дыхание Галиса и шорох веток на деревьях. Мир стал огромным, доступным, подвластным. Даже в корабле Геометров у меня не бы…
Меня такой подход позабавил. Любишь мясо, так не надо вставать в позу…
Меня выбросило из сна. Толчком, ударом – будто компьютер корабля, натешившись общением, отвесил мне хороший ментальный пинок.
Это особый язык для передачи важных данных, – наобум заявил я. Единственное, что мне помогало – это то, что корабль был начисто лишен критичности.
– За два часа доберемся, – сказал капитан. – Можете расслабиться.
– Прощай, – сказал я своей машине. – Все-таки… все-таки мы победили?
– Ты отдал ему Зерно? – закричала Маша. Я разжал ладонь, и она замолчала. Сказала уже не так уверенно: – Но я видела…
Мы вплыли в протянутое станцией щупальце. Только что впереди была твердь – и вот мы уже внутри цилиндрического, ярко освещенного шлюза.
– Я не знаю. Возможно – она пилот Геометров, из тех, что не вернулись отсюда. Возможно – местная.
Отчаянным усилием я оторвал Галиса от себя, отбросил. Разорванная щека сочилась кровью, куалькуа не успевал перекрыть все сосуды.
А ведь ты здорово очеловечилась, Маша! Словно шелуха спадает с энергичной, но неприятной женщины, которую я впервые увидел – и невзлюбил – две недели назад. Слой за слоем… холодность, жесткость, серь…
– Командующий, я прошу прощения у расы Алари, – ответил я. – Скорблю о тех, кто стал жертвой.
– Ты спал, – тихо сказал дед. – Знаешь, у тебя было совсем детское лицо. Я не хотел будить…
– Геометры гораздо менее подвержены ксенофобии, чем мы.
Сами собой вспомнились все реальные и нереальные байки, ходившие среди пилотов. Летчик, упавший на снежный склон, летчик, упавший на вспаханное поле, летчик, упавший в стог сена…
Я покачал головой. И впрямь – не объяснить. За тепло? За незаданные вопросы? За готовность помочь незнакомцу?
Человек – словно звезда, – говорили на Земле. Все, кому не лень, от философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.
Все, что он сейчас говорит, даже не на меня рассчитано. Я, в конце концов, никуда не денусь. Надо, чтобы я сдался, признал свою неправоту – перед этими вот мальчишками, которых посмел уверять, что их…
Трава успокоилась. И воображение послушно нарисовало мне затаившегося перед прыжком саблезубого тигра. Это оно еще по-доброму, в Галактике достаточно гадости, при виде которой тигру в объятия бросишь…
– Что происходит, Петя? – голосом деда спросил рептилоид.
Неужели это – Сашка Данилов? Всеобщий любимец. Сердцеед и примерный семьянин. Пример для подражания молодых пилотов. Герой Крымской войны…
– Что я сижу, – вдруг очень серьезно сказал он. – Вы уже замерзли. И есть, наверное, хотите?
Экраны засветились, и я получил возможность наблюдать за действиями космопехоты.
Мне снова стало чуть-чуть горько и завидно. А кому я завидовал больше, Кэлосу или Дари, – не знаю.
– Нет. – Я покачал головой. – Я… я не мертв. Петр и я – мы одно и то же. Я взял Зерно. Оно… оно мое…
– И что теперь, Биг? Нашел. Подслушал разговор. Что дальше?
– Это так… шоковый разрядник. Похоже, никто Торговую Лигу не трогает, вот, даже меня отправили встречать прибывающих.
– Что дальше, Петр? – тихо спросил Данилов. – Ну? Мы прилетели. Это и впрямь оказалось просто. Командуй.
До той точки, которую корабль обозначил как «нехарактерную структуру», оставался какой-нибудь километр. Но я не видел там ничего, абсолютно ничего. Никаких сооружений, никаких энергетических вихрей, …
Он замолчал. Я никак не мог понять, чего же он, собственно, хочет?
Я медленно подходил к нему со спины. И уже стоя в шаге от него, увидел блеск металла. На коленях проголодавшегося певуна лежало оружие – короткоствольный автомат. Я замер.
– Если накроют на чужой территории – лучше покончи с собой, – посоветовал он. – Пленных зеленые все равно не берут.
Вытянув ногу, я ткнул в кнопку телевизора. Плюсы крошечного помещения – все под рукой… или под ногой.
– Снег… устрой парня. – Галис первым шагнул на каменные плиты, выстилающие что-то похожее на плац.
Нет. Через двое земных суток ожидается доклад командующего Алари. После этого будет принято решение.
Но мир уже мерк. Куалькуа прекратил поддерживать копию моего тела.
– Думаю, если однажды к их дому подойдут четыре пацана… храбрых, но немного растерянных… они вовсе не расстроятся. Может быть, даже очень обрадуются.
Огромные затраты ресурсов. При такой доступности информации, при таком развитии техники – вести нудную войну? Давным-давно одна из сторон должна была победить!
– Есть одна… разница… – выдавил я. – Ты меня обманул. Предал.
– Здравствуйте, ребята, – ласково сказал Биг. Он, может, и не был Наставником, только популярностью пользовался куда большей.
– А тут сложное решение, – азартно сказал он. – Ну… как доказал Гарада… если иная цивилизация исповедует отличную от нашей этику, то она не станет вмешиваться. Возможен примитивный силовой конфликт и…
Как странно. Те, кому уже поздно оставаться людьми, куда лучше многих людей. Неужели, лишь выйдя за грани отпущенного человеку, отшатнувшись в ужасе, мы способны ценить доступное, но ненужное прежде?
Я не могу вмешиваться. Это неприемлемо. Мы служим всем – но в мелочах. Чиним реакторы, наводим на цель ракеты, переводим…
– Крей Завсклад, – насмешливо сказал дед, когда сотрудник Лиги удалился. – Оптимисты наивные. Живут сотнями лет, а ума не нажили. Он не верил, что ты сможешь меня найти. Даже спорил. Представляешь?
– Слушаюсь! – выпалил Снег. И сразу же, без перехода: – Петр, тебе везет. Если капитан выпускает нас в полет, значит, дело серьезное. Давай вали за мной…
– Вероятно, Данилов прав. Здесь транспортная зона. Врата.
Один Данилов молчал, глядя на меня с другой стороны костра. Он как-то очень уж постарел, кумир «Трансаэро». Осунулся и поблек, будто все силы из него выжали.
– Ты там бывала? – злясь на собственную глупость, спросил я.
– Пойдем к «Гамме», – негромко сказал Данилов. Они с Машей рассчитывали последнюю траекторию – уже не джампа, обычного ракетного полета. – На максимальной скорости…
– Тогда скажи, что мы будем делать? Поддерживать Геометров? Сражаться за Конклав? А?
– Они никогда не разговаривают с нами. С тех пор, как их мир был уничтожен и домом их стал космос. Они служат, но не отвечают. Спроси.
– Кэлос, а ты уверен, что твоему сыну не захочется уйти с тихой и мирной планеты? Поискать приключений в космосе хотя бы…
– Ждите. Надейтесь. Если Врата вам нужны – вы их получите…
– Петр Хрумов, рожденный как человек… – сказал он. – По праву командующего независимым флотом и в силу своего высокого происхождения я меняю твою судьбу.
– Эти идиоты Геометры, – буркнула Маша, – могли предусмотреть в корабле какой-нибудь НЗ. Компас, оружие, палатка… хотя бы на случай аварийной посадки.
– Перевяжи, – согласился я. Счетчик разинул пасть, собираясь что-то сказать, но то ли передумал, то ли не нашел аргументов.
– Видел бы ты этот мирный конвой! – Снег разом и по-настоящему рассвирепел. – Десять танкеров, засевали океан вдоль самой линии фронта! Мало им того, что все тиной заросло… Выключи уродов!
Та грань, что невозможно передать словами…
– Из всех правил есть исключения. Ты в курсе, почему мы не летаем на планеты Ховарда?
Когда есть лишь две альтернативы – всегда можно надеяться на третью.
– У тебя не появилось никаких ассоциаций?
– Боялся, – помолчав, сказал дед. – Но я был не прав…
Особенно если выбрался среди ночи из-под земли, мокрый, грязный и со зверской решимостью на лице.
– Капитан! Капитан Галис! – закричал я. – Машина Снега… Капитан…
– Мы уже знакомились, мальчики. Неделю назад.
Мысленно усмехнувшись, я с постным лицом шел вслед за Машей и Кэлосом. Туннель развернулся пологой воронкой, и по ней мы вышли на поверхность. На миг меня замутило – видимо, от резкой смены гравитаци…
– Мне еще надо выгулять собаку, Саша, – объяснил я. – Понимаешь?
– Набить морду другим родственникам? – иронично спросил Кэлос. – Давай подумаем вместе, Петр. Я искренне хочу помочь, веришь?
Рептилоид просто прыгнул следом. С координацией у него было все в порядке – маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через ангар и повисло на обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я…
– Машина уничтожена мной. Петр, немедленное возвращение на базу. В случае отказа я буду вынужден уничтожить и тебя.
Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.
Кэлос знал, к чему он рано или поздно придет. От этого знания ему не уйти никогда. Может быть, я послужил лишь предлогом? Поводом встать и покинуть уютный дом, где ему становилось все более тесно?
– Вы подбираете себе напарника! – выпалил Тиль. – Я знаю, я читал! Так делают, когда надо внедриться на другую планету, и не в одиночку, а вроде бы семьей, как в древности, тогда собирают группу из м…
– Все в порядке, – сказал кудрявый светленький мальчик. – У нас есть старые записи системы надзора. Такие, где мы спим… Они сейчас и транслируются. Если кто-то решит посмотреть, то ничего не заподозр…
Я послушно приложился. На второй раз коньяк горло не обжег. Ох видел бы меня сейчас дед!
– Забыл, – честно признался я. – Забыл я.
– Это все не то! – Маша повернулась к алари. – Ваше оружие не рассчитано на человека!
– Ты знаешь, это чувствуется, – признался я. – Неудивительно, что твой парень заинтересовался…
Почему-то сперва я рассказал ему именно про джампер. Вначале была группа нищих ученых. Решили они воплотить в железо абстрактную математическую формулу, и вот что получилось…
Открылся люк, и вошел-вплыл Данилов. Почему-то я представил полковника ГБ в тех же самых памперсах – «слежка за товарищами – тяжелый труд, порой…», – и мной овладел новый приступ веселья.
Его взгляд вдруг стал тверже. И губы чуть дрогнули, но не в полудетском плаче, а в робкой улыбке.
Черт, да что за прописные истины я изрекаю! Воскресная проповедь для инопланетных малышей…
Петр, ты доброжелательный и хороший человек.
Наше явление из Врат смотрелось к ней великолепным контрастом. Я тащил Данилова, прыгающего на одной ноге и ругающегося на чем свет стоит. Рваный, облепленный снегом комбинезон полковника был выпачка…
– Папа, неужели ты не можешь помочь? – Дари взял меня за руку. – Папа, помнишь, ты говорил, что всегда можно найти выход? Ты мне соврал?
– Это от двигателей… – ответил Данилов. Выбрался из кресла, осторожно перешагнул собравшийся валиком купол. Обернулся: – Петр, позволишь?
– Не знаю, – ответил он. – Я ведь там все-таки не был, Петя.
Лицо пилота на миг утратило расслабленное выражение.
Наверное, все дети интерната знают эту Великую Тайну – фильтрационную камеру водовода.
Биг не понял. Это была земная фраза, буквально переведенная на язык Геометров.
– Нам бы не струсить, – буркнула Маша. Автомат она зажала между коленями и теперь торопливо оправляла волосы. Ничего более нелепого я в своей жизни не видел. – Этот аквариум умеет летать быстро?
– Они что, не любят палить из одинаковых пушек? – риторически спросил я.
Петр, ты вторично попал в мир, который отвечает твоим желаниям. Тебе хотелось покоя. Никаких врагов. Никаких схваток. Чья-то забота, чья-то жизнь, которой можно тихонько позавидовать. Передышка. Тебе…
Когда мы прошагали километра три, корабль почти скрылся из виду. Поднявшись на очередной холмик, все, не сговариваясь, обернулись.
Интересно, а на чем они воюют? «Дельты»? Это самолеты, вертолеты, космические корабли, экранопланы? Бумажные летающие тарелки?
А те, кто придет потом, вольны благословлять меня или проклинать, замаливать грехи или насмешливо улыбаться вслед исчезнувшей расе… Интересно, от чего зависит, будут они каяться или улыбаться? Как бы…
– Хрустальный Альянс был чисто силовым объединением, – неожиданно сказал Кэлос. – Тиранией в чистом виде. Причем изначально создававшейся в противовес Тени.
Я и сам не заметил, как стал говорить с капитаном в тех же интонациях, что и Снег.
Дело не только в этом. Петр, неужели ты считаешь, что невозможно создать механические устройства, переносящие джамп? Чисто механические приспособления для перезагрузки информации в компьютеры? Неразу…
– Мне нравится. Показания пришел снимать?
– Моя планета не контактирует с Торговой Лигой, – сообщил я чистую правду. – Что она собой представляет?
Завтра я пойду вниз по течению. Хочется есть, но куалькуа поможет – уж какую-нибудь рыбешку я поймаю. Если она здесь вообще есть.
Ты не задумывался о цене прыжка? О той точности, что требуется при джампировании на двенадцать с лишних световых лет?
Где – там, мальчик? На планете Земля? Да по-всякому. Только ее скоро не станет. Нет, ерунда, я принесу Зерно, мы войдем в Тень, и все будет хорошо. Дегенераты найдут себе мирки по вкусу, политики пол…
– Ты парня не порть, – обрезал капитан. – Мне одного лихача вполне хватает.
Как мне сломать тебя, полковник ФСБ и преуспевающий извозчик Сашка Данилов? Как вытащить из кошмара, из мира, где ты и преступник, и герой, и палач, и жертва? Как мне сломать тебя – ради тебя самого?…
Парень приподнялся на локтях, оглядел меня внимательнее.
– Сбрось, сбрось балласт… – фальшиво пропел Данилов на незнакомый мотив. Хмыкнул и замолчал. Каменные сюрпризы отправились в странствие по Вселенной… То-то будет радости какой-нибудь цивилизации чере…
Травяной сок был горьким и едким, его родила чужая земля. А небо покрывала узорная вязь облаков-для-приятно-прохладной-погоды. Сквозь такую решетку не упадешь.
– Кстати, там уже не жидкостные двигатели, – добавил дед. – Алари сменили их на свои плазменные.
– У тебя не осталось никаких игрушек? – полюбопытствовал я.
– Только надо будет спросить, что об этом думает командующий Алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы.
– Что ты творишь, что ты творишь, Петя! – дрожащим голосом сказала Маша.
В его голосе была легкая зависть. И все же он встал.
Я поднялся с земли. Чужая земля, чужая трава, жесткая и короткая синяя щетинка под босыми ногами. Я был гол, и тело казалось чужим… да и было им, впрочем. Конечно же, куалькуа не перенес меня через п…
– Ты общаешься с кораблем? – подхватил счетчик. – Он может объяснить?
– Тюрьмы и концентрационные лагеря – они у нас тоже были. Даже сейчас… есть. Только санаториями мы их не называем.
– Нет, но лишь по рассудочным соображениям. Животная пища необходима, поэтому приходится ее употреблять.
– У нас плазменные движки Алари. Корабль чужих – технология, превосходящая доступную Конклаву. И он способен самовоспроизводиться. У нас образцы оружия этих… безумных мышей. Какого дьявола нам гибнут…
– Только одно, Петя… Извини, но мы будем вынуждены принять меры безопасности. Очень жесткие. Очень.
Я поднял ладонь, приоткрыл на миг. Алая звезда разбросала свой холодный свет.
– Смотри! – Данилов схватил меня за руку. – Смотри!
Мы поднялись уже так высоко, что день померк. Солнце пылало в зените, неспособное затмить звезды. Желтый диск, цветные искры… есть ли в Тени миры для поэтов и художников? Такие, где идут оранжевые до…
Они спустились вниз вслед за мной, такие близкие и далекие друзья…
Почему? – не отрывая взгляда от Маши, подумал я.
– Привет, Карел, – я не удивился, узнав счетчика. – Мой дед далеко?
А вот Маше это было недоступно. Попросить, что ли, куалькуа войти с ней в симбиоз? Только согласится ли она? Может быть, лучшим аргументом будет не сила и выносливость, а возможность менять лицо… ста…
Куалькуа не ответил, но, странное дело, мне показалось, что я уловил отзвук его эмоций. Легкая ирония, симпатия и одобрение.
Это было очень, очень щедрое предложение. И не только для деда, для всей Земли. Дипломатические контакты – качественно иной уровень в отношениях с расами Конклава.
– Значит, теперь всем расам Конклава становится доступно быстрое передвижение в космосе? Мы – не нужны?
– Что? – завопил я. В скорости мы все же были равны, я никак не мог вступить в бой.
– Карел, ты сам расценивал предложение Петра как безумное. А чем ты назовешь мое?
– Не знаю, Петя, – сказал дед. – Мне кажется, ему даже нравится такая возможность. Он же всегда имел два сознания, и вряд ли внешний мир занимал его больше, чем внутренний. Другой бы на месте счетчик…
Вот и все. Короткая автоэпитафия. Наверное, я должен почувствовать жалость к кораблю?
– Может быть, хватит? – неожиданно вмешалась Маша. – Мне представляется важным только результат… нас не привезут под конвоем в этот твой… санаторий «Свежий ветер». Сдохнем мы, вероятно, более необычн…
Неприятно вспоминать себя самого. Постигать.
– Я – нет, – глядя на нырнувшего в дом Алешку, сказал я.
Собственные слова показались мне чужими. Я заговорил на русском.
Кэлос сжал ладонь – воздушное зеркальце смялось, превратилось в пылающий комок. Почти Зерно.
– Нет. – Вот тут я не колебался. – Любая сила, даже многократно превосходящая доступное им, послужила бы только вызовом. Они бы ловчили, искали обходные пути, но никогда не пустились в бегство.
Какой ты был тогда молодой, дед. Я тебя помню уже другим. Как сильно ты сдал. Неужели из-за малыша, свалившегося на голову в шестьдесят лет?
– А может быть, тебе этого хотелось? – мстительно спросил я. – Ты сотни лет был сторонним наблюдателем. Тут тебя водят за нос. Может быть, это приятно тебе?
Звучало достаточно неприятно. Я пожал плечами, посмотрел в потолок.
– Ошибок не бывает, – сказал как отрубил Галис. – В конце концов, Снег, это не наше дело.
Возможно, его слова в чем-то и правдивы. Я не знал о Кэлосе того, что было известно Крею. Их спор длился веками, да и сейчас Крей пытался искать выход для Тени, а не прятался в пасторальном мирке.
– Как? – Я неуклюже поднялся. – Я – снова я. Вот и все.
– Чисто умозрительно. Дед, ладно. Оставим это. Расскажи лучше, как все произошло? Где вы были с Машей? Как ты ухитрился за пару дней добраться до руководства Торговой Лиги?
– Вот и хорошо, – закрывая трубку, сказал я. – Правда, Тиран?
– Все, военные воспоминания отложим, – быстро сказал Кэлос. Тряхнул плечами, укладывая торопливо собранный рюкзак поудобнее. – А то и впрямь начнутся военные действия.
– Они неплохие люди, – сказал Кэлос. – Пусть даже и не все среди них – люди…
– Они прибыли на церемонию принятия Земли в Сильные расы! – Голос Данилова взвился – и вдруг упал до шепота. – Ты… ты и впрямь не знаешь?
Как интересно. Куалькуа привык взирать на мир, ничего не требуя взамен, но и ничего не отдавая… ничего настоящего, отдельные особи-клеточки – не в счет.
– Вера и любовь помогут мне. Так отвечают офицеры-алари на напутствие командующего.
И почему мне некуда возвращаться – кроме как на базу?
– Когда я ем, я глух и нем… Эй, дружок, к тебе не относится это детское правило! – негромко сказал я.
Бортпартнер, приготовиться к боевому десантированию. Отработка проникновения на планету не-друзей.
Привычка отвечать куалькуа вслух оказалась неискоренимой. Может, я таким образом пытаюсь создать иллюзию независимости? Вроде как мои мысли в неприкосновенности, пока вслух не говорю, куалькуа не слы…
– Абсолютное отсутствие растительности, – словно прочитав мои мысли, произнес Данилов. – Очень странно. Откуда кислород?
Скалы. Черные как ночь – хотя там еще стоял день…
Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.
– Не зря же Геометры назвали их Тенью, – удовлетворенно произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьезно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
– За автоматом, болван. Ты не разглядел у той пятерки оружия?
– Значит, там живут те, кому это нравится, Петр. Каждому свое…
– Рада, у меня есть родина. Планета Земля… Ну да, я понимаю, это звучит как масло масляное, только нет у Земли иного названия. Я очень люблю ее.
– Ты знаешь, нет. Я лишь понял, что ей там сильно не понравилось.
– Ты не смеешь! – крикнул я. – Слушай же меня! Я не знаю, что тебе дорого, что нет, только запомни одно: Врата это нить – и пока ее кто-то держит, пока тебя ждут…
– Вижу, кое-что нашлось. – Снег одобрительно кивнул. – Прекрасно. Есть хочешь?
Господи, сколько же ему лет? Как минимум – ровесник деда. У меня больно кольнуло в груди – в то время, когда дед кряхтя прогуливался в саду, этот крепкий мужчина отправлялся с сыном в пешие походы!
– Я знал одного Петра. Или его не так звали… – Капитан задумался. – Альбинос, высокий, глаза красные… жутковатая у него была внешность, но пилот… Есть у тебя такие родственники?
Если такова транспортная сеть в мирах Тени – то можно им поаплодировать. Не унылые «телефонные кабинки» Геометров, а что-то сотканное из окружающей реальности, из камней, травы, грязи. Да к тому же е…
Нет, я не почувствовал облегчения от этих слов, в корне изменивших ситуацию.
Снег подошел к барьеру, помахал девушке рукой.
На миг мне показалось, что я не успею сгруппироваться и приложусь головой о скалу. Замечательное вышло бы завершение всей авантюры.
– Ты уверен, что по твоей планете не прошелся Хрустальный Альянс? – поинтересовался Кэлос. – Я такие слова слышал от…
– Ага, есть. В темной подворотне. Но ты ведь не туда собрался?
– Решай, Сашка! Ты должен сам захотеть уйти. Силой я тебя не заставлю…
Но обстановка, честно говоря, только подобным беседам и соответствовала. Дед со счетчиком… увы, теперь о них приходится думать вместе, отсутствовали, может быть, общались с командующим, не знаю. А Да…
На чужаках не было одежды. Лишь чешуйчатые, будто из змеиной кожи, ремни, опутывающие тело. Ремни, испещренные кармашками, гнездами, футлярчиками…
– Почему Тень отдалась тебе? – риторически вопросил дед. – Отдалась и покорила? Почему я… Пит, я ведь Землю люблю не меньше твоего… почему я ничего не чувствую?
– Может, ты и прав. Тоскливо все это. Я здесь семь лет уже…
– Нет. И не будет. Никогда. Это очень мирная планета.
На этом мы и сошлись. Последнее слово всегда остается за тем, у кого руки не связаны.
Да, конечно. Никто из них не знает истинной сути маленькой послушной расы.
Первый раз на корабле алари я увидел теплые, сочные цвета. Овальной формы зал, стены – нежно-розовые, потолок – ослепительно алый, пол багровый. Словно внутренности какого-то монстра… Командующий Ала…
– Полагаю, тебе не надо ничего объяснять, Петр? Кодовый замок… причем механический. Радиоприемник. Двадцать пять граммов взрывчатки.
– Это иногда полезно, чтобы остаться человеком! – не выдержал я.
– Корабль Геометров, Петр. Это очень, очень могучая технология. Одно дело, когда ты, лишенный памяти, отправлялся на нем к Геометрам. Совсем другое, если мы все в него заберемся… в трезвом уме и ясно…
Меня пристегнули, и я больше не видел деда-Карела. Только слышал, как возится Маша. Как бегут по экрану цифры, отсчитывая время до выбора вектора джампа.
В примятой траве, раскинув руки и глядя в небо, лежал молодой парень. Чуть моложе меня, лет двадцати двух, наверное. Пепельноволосый, с темной, медного оттенка кожей. Одетый в зеленую, сливающуюся с …
– Это был мир метаморфов, мой мальчик. Планета, чьи жители играли со своим обликом, как дорвавшаяся до денег красотка с платьями и косметикой. Зрелище любопытное… Машу оно привело в ужас. Ты понимаеш…
– То же самое. Фантом. Суррогат. Игрушка для обуянных ностальгией людей. Он будет вечным ребенком. И никогда не станет человеком.
Спорная мысль, конечно. Что ни говори, а споры и конфликты между государствами всегда подстегивали человеческий прогресс. Но счетчик не спорил. Дальше шли молча, все отвлеченные темы будто выдохлись …
– Теперь с ребятами придется работать лучшим Наставникам Родины.
– Неограниченного не будет. – Голос жесткий, властный, но немного смущенный. – Андрей, вы опять подменяете понятия! Мы не станем связывать все планеты Тени. Только…
Я просмотрел всю историю войны второй Империи и Союза Развития применительно к отдельно взятой планете. Похоже, с интервалом в пятьдесят – сто лет она переходила из рук в руки, особо при этом не изме…
– Что-то в тебе хотело именно этого. Реального, пусть и примитивного врага. Одновременно – убеждения в бессмысленности такой войны. Ты получил, что хотел. Да еще и победу над метаморфом, верно? Навер…
– Да. – Маша засмеялась. – Конечно… ты же не знаешь… Петя, если бы ты знал… мы были в таком мире… это такой ужас… зато теперь…
Сквозь корпус, ставший прозрачным, я смотрел на рассыпанные в небе блестки. Стоило остановить взгляд на каком-то корабле, как его изображение увеличивалось. Хорошая технология у Геометров.
Что можно противопоставить существу, обладающему абсолютно аналогичными возможностями? И куда более умелому в их применении?
Судя по размерам «комнаты для докладов», здесь порой перед мышами отчитывались слоны.
Когда свет померк, перед нами никого не было.
Да, я знал. Раса маленьких симпатичных существ – быть может, наиболее близких к земным млекопитающим, – увы, страдала несколькими болезнями, опасными и для людей.
Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед – туманная дымка распалась перед ним и снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим волну тяжелого пряного запаха.
Биг поднялся. Он уже стоял в крошечном, медленно расширяющемся пятне Врат. С ним ничего не происходило, и я не был удивлен – Командор Биг любил свою Родину такой, какая она есть. Как и я люблю Землю,…
– Я вас покину на некоторое время. Это будет правильно, – решил Крей.
На миг – лишь на миг – меня охватило отчаяние. Все, что я делал, было мышиной возней. Здесь, в сердце Галактики, давно уже отшумели такие бури, что и не снились Земле. Здесь рождались и умирали импер…
– Рассказывай дальше, Петя, – попросил дед. – Этот газ вызывает болтливость и стремление поделиться информацией. Не мучайся.
Огненное море. Плазма и пепел. Тела-марионетки, продолжающие жить жизнью тел… Эх, сколько вы спорили о духовном и материальном, философы и социологи. Общество потребления, духовное развитие… Вот вам …
Нет. Их раса недоступна для симбиоза с нами. Их жизненная основа совсем другая. Слияние с ними так же невозможно, как с плазменной основой Торпп. Удивительно, что парализующий луч оказал на счетчика …
Боль. Она вовсе не беззащитная добыча, эта тварь из плоти и металла, несущая в себе пилота с зеленой кожей. Словно взял ежа… да нет, разве безобидный ежик может так уколоть… словно схватил пригоршню …
– Пап, мы ведь уже приплыли! – вскинулся Дари. – Пап!
Снег издал тихое ворчание. Оно явно было речью, той, которой я только что свободно владел.
Я думал, что Кэлос решил убежать. Уйти тайком от Рады. Он ведь совершал глупость… причем глупость очевидную. Десятки лет он прятался здесь, не входил во Врата, не покидал планеты – и все ради того, ч…
Нить тихонько сползала на пол. В подрагивающих движениях белесого щупальца было что-то отвратительное, паучье. Эта хищная плоть не принадлежала мне. Жила своей жизнью. Даже не надо ничего делать. Тол…
Не надо сочувствия. Ты ошибаешься. Если часть меня станет функционировать автономно – она не удержит разум и погибнет. И ты бы при этом погиб.
– У нас приключение? – послышалось из шалаша.
– Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж тем более – в своей способности ее переносить из тела в тело.
– Вам не надо знать, – тихо ответил Крей. – Не надо. В том-то и дело… Смотрите…
Что я могу ему сказать? Он мне в отцы годится, и никогда я не смогу стать его другом. Он одновременно и предатель, и соратник. Боец и преступник, кавалер ордена Славы и несостоявшийся подсудимый Лонд…
Кольцо болталось у меня на горле, держась на последнем лоскутке кожи. Наверное, забавно это выглядело. Не человек, а граната…
Какой шок, наверное, он испытал! Быть частью целого – и вдруг оказаться отрезанным от мира!
– К Земле приближается церемониальный корабль Конклава! – рявкнул Данилов. – В окружении пяти Торпп!
То ли ему было не двадцать с небольшим, как я подумал, то ли он начал воевать, еще будучи подростком.
Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полет, да и при побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот случай, когда я видел пространство всеми датчиками…
– Мы можем продолжить путь и на этом корабле, – сказала Маша. – Лига предоставляет свои корабли тем, кто несет Зерна Врат.
– Сильные Даэнло, по праву старшего офицера я должен присутствовать при допросе человека Петра Хрумова.
– Жаль, что я не знаю, как тебя можно оскорбить.
Сон мгновенно слетел. Я лежал, пытаясь вспомнить то, что никак не хотело вспоминаться. О чем я думал, умирая? Да ни о чем… тоска и боль да отчаянная бравада – победил…
Я почувствовал запах. Легкий, кисловатый. Уж не знаю, как можно потеть с такой, похожей на хитин, кожей. Но это был запах страха.
– Рад встрече. Скажи, Петр, твое отношение ко мне не ухудшилось после того, как я перестал служить временным хранилищем для Андрея Валентиновича?
Впрочем, тут лучшими заложниками послужат Наставники. Они будут неподражаемы в готовности прикрыть детишек своими телами. Они ведь так добры и великодушны.
– Все в порядке, капитан, – быстро сказал Снег. – Машины зеленых пересекли границу. Нарушители уничтожены.
– Нет, Петр. Хрусталь был символом чистоты наших помыслов.
– Ничуть. Если Геометры принимали тебя за агента Тени – значит этой цивилизации доступен и человеческий облик.
– Петя, я бы мог выложить тебе десять гипотез. Что Геометры – плод нашего материализовавшегося воображения, что мы – последствия их неудачного эксперимента или потомки заблудившейся экспедиции…
– Ты говоришь от имени Слабой расы – Человечества?
На негнущихся ногах я пошел к ограде. За моей спиной пилоты бросились к застывшему Галису.