Ощупал руки, ноги, заглянул в рот – все вроде на месте, ощущения, что тело «мерцает», тоже нет. Девка как девка, если не считать патологической, невозможной худобы.
Сергея передернуло: такое он видел только в кино или на снимках – так живут в африканских странах, в трущобах Индии или… в общем – везде, где есть трущобы, голод, грязь и люди, которые не могут выбраться из безнадеги.
– А оружие, какое у вас оружие?! – глаза Пиголя загорелись, он действительно заинтересовался.
Еще пять минут колдун что-то шептал, растирал тело Хана ладонями, мазал мазью, поливал снадобьями, доставая их по очереди из баула, потом резко махнул рукой, будто что отбрасывал от себя, завопил резким, тонким голосом, взвыл, как от боли, и тут же успокоился. Сел на стул и облегченно откинулся на спинку. Посидел, прикрыв глаза секунд на десять, протянул руку за баулом, наклонил его и достал какую-то склянку, распространившую по комнате резкий запах, похожий на мазь Вишневского, бывшей в армии лекарством от всех болезней – потертостей, чирьев, простуды и еще множества проклятий, нападавших на солдат во время ожесточенной муштры. Помазал волшебной мазью Вишневского – и болезнь как рукой снимет! По крайней мере, так думали армейские «коновалы». А может, и вовсе не думали – им было наплевать.
– Эк тебя разобрало! – озабоченно покачал головой колдун. – Похоже, что вам, ребята, крепко досталось! Кто это вас так?
– Убить меня. Сломать меня. Лишить способности двигаться, способности драться, – просто сказал Гекель. – Не бойся. Если ты меня поколотишь, я не буду в обиде.