Шансы, конечно, мизерные, но мне ничего не стоило задать этот вопрос.
А потом долго прислушивалась к происходящему снаружи. Разумеется, он не упал.
– Это была твоя затея с герцогом Нисберским? – в лоб спросила я.
– И что, по-твоему, в этом есть что-то плохое? – с сомнением спросила я.
Опомнившись, я поняла, что он уже почти успел уложить меня на кровать. Поцелуй так и не прервался, но грозил вот-вот перейти в нечто значительно более серьезное. Нечто такое, о чем потом слишком трудно будет забыть. После чего уже не окажется дороги назад. Но, черт его побери, неужели он не мог вести себя чуть более грубо? Швырнуть меня на кровать, а не так нежно и одновременно надежно поддерживать мою спину? Оставить на теле пару синяков, а не ласкать так, будто от неосторожного обращения я могу сломаться? Тогда мне было бы куда легче с возмущенным возгласом его оттолкнуть. А сейчас, когда я высвобождалась из его объятий, мне показалось, будто я вырываю часть собственной сущности.
Эмма засуетилась, поднимая с пола брюки, сюртук и прочее, я же подтолкнула любовника к двери.