Мне вспомнилось то возмущение, в которое я пришла, получив тогда его письмо, а также реакция Илоны, уверенно заявившей, что автор успел предварительно написать и отвергнуть десяток черновиков. Потом припомнился еще один разговор с Илоной.
– Двадцать первого января сего года, в семь часов вечера, у него в спальне, – ответствовала та.
– Что знаешь? – переспросила Илона, с некоторым беспокойством отреагировав на столь внезапную перемену в моем настроении.
Я, как хорошая девочка, положила руки на колени и приступила к рассказу. Благо причин скрывать правду больше не было.
– Только не пытайся меня рассмешить, – откликнулся он. – Было бы желание, основание всегда найдется.
Увиденное казалось крайне подозрительным и сильно мне не нравилось, однако, пока Рошьен продолжал читать, я не могла каким-либо образом вмешаться в происходящее. Поэтому оставалось только наблюдать, что я и делала.