Я не шевелился. Маша отошла к Кэлосу, нагнулась, поднимая тело. Краем глаза я видел, как она тащила его к флаеру.
– Петр, – он развернулся в кресле, легонько оттолкнулся от подлокотника, опять забыв про искусственную гравитацию и попытавшись воспарить, – еще можно все переиграть.
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня – среди живых!
Все в домике было новеньким и носило столь яркий отпечаток дедовских привычек, что я не удержался от вопросительного взгляда.
Он вымученно улыбнулся, на миг показавшись почти мальчишкой.